Меня пригласили сесть внутри. Голос послышался откуда-то сверху, эхо отразилось от пола и прыгнуло снова наверх.
«Но сначала оденься».
Я накинул рясу через голову. Её мягкое прикосновение чуть не усыпило. Такое нежное одеяние, будто объятие матери. Ряса доставала до самого пола, но при этом её подол всегда оставался чистым.
«Отодвинь штору и зайди внутрь. Жди».
От второй фразы я вздрогнул, был занят разглядыванием новой одежды. Подошёл к исповедальне, она метра на два или три выше моей макушки. Тёмно-бордовая штора на свету отливает красным, словно уходящее солнце. Она оказалась тяжелее, чем я думал, и мне пришлось применить дополнительные силы, чтобы отодвинуть штору и войти. Там одинокое сидение, обычная лавка обычной высоты. Я сел, ряса приятно подогнулась подо мной, и я ощутил всем телом странное успокоение. Слева от меня сетка, закрытая с той стороны задвижкой, а за задвижкой никого.
«Есть тут кто-нибудь?»
Ответа не последовало.
Надо мной высоченный купол исповедальни. На самой верхушке висит кадило, от которого идут приятные дуновения. Настойчиво пахнет ладаном, хотя его вкус на языке и над губами я не ощущал уже очень давно и почти забыл, каков он.
Уже долго сижу, не менее получаса, но вокруг полная тишина. Стены будто начали сужаться, но это ощущение не привносило беспокойства в мою голову. Тянет в сон и одновременно я бодр, как не был никогда. Впервые с момента появления в этом месте мне кажется, что всё наладится, хоть и я не вижу предпосылок к этому. Знакомое чувство, всё это уже было…
Я плевать хотел, что происходит с нами. Знаешь, мне похуй.