Осторий находился подле супругов со своим неизменным каменным лицом и молчал. Но вдруг кто-то постучал в дверь.
– Интересно, кто бы это мог быть, – сказал Аристон и собирался уже встать с мягкого ложа, но Осторий остановил его.
– Господин, я сам.
– Ты забываешь, Аристон, кто ты, – сказала Кисса и усмехнулась.
– Ты права, Кисса, – ответил Аристон. – Мне всё ещё кажется, что я раб. Странно…
– Если ты раб, то только моего сердца.
Аристон улыбнулся и покраснел в свете свечей. Он пододвинулся к своей возлюбленной и их губы снова слились в страстном поцелуе, настолько они любили друг друга, что целоваться могли денно и нощно. Они даже не заметили, как в атриум вернулся Осторий. Но Осторий был не один. Вольноотпущенник прокряхтел в кулак несколько раз и Аристон наконец отпустил Киссу.
Посредине стояла высокая мужская фигура в плаще. Человек был мокрым с ног до головы. Ноги его покрывали кожаные сапоги, какие обычно носят императоры.
– Эмилий? – Удивился Аристон.
Кисса начала вставать со своего места, чтобы поклониться, но император жестом приказал ей сидеть. Девушке редко приходилось видеть императора. Если считать количество раз, когда ей посчастливилось его встретить и воочию увидеть, то данное количество не превышает двух-трёх за всю ее жизнь. Да, впрочем, каждый раз она старалась уйти, чтобы не мешать мужчинам и толком не вглядывалась в его лицо, чтобы не оказать неучтивость по отношению к правителю.
Эмилий снял капюшон и обнажил свою голову. Его густые волосы, которые когда-то были короткой стрижкой, обросли и завивались во множество колечек. Он был кудрявым, как грек и это делало его ещё прекраснее. Его карие глаза были тусклыми и уставшими. Борода же стала ещё гуще и в целом вид его был весьма неопрятным, как у безларника5* или попрошайки.
– Что случилось? – Спросил Аристон, всё ещё сидя на своём ложе.
– Немедленно подними свой зад, – приказал неожиданно Эмилий. Аристон не понял, что имеет в виду его друг, тогда август снова повторил тем же повелительным тоном: – поднимись же и подойти ко мне.
Кисса занервничала. Тон августа её смутил и посеял нехорошие мысли для опасения. Аристон тоже не понял. Но приказу подчинился. Когда юноша подошёл к мокрому императору, он вопросительно посмотрел августу в глаза и стал ожидать его дальнейших действий.