Внутри вспыхнула жгучая ненависть, в
горле пересохло. «Недолго» и «прямо здесь». Потому что без разницы.
Между делом, перед завтраком. Какое неторжественное
жертвоприношение! То, что я должна умереть, чтобы она жила, – это
так, ерунда? Я-то думала, будет красивый зал, алтарь, свечи по
углам. А как же Дарина, Орлин и, вероятно, Октавия? Они погибли
ради нее?..
Я шагнула к тому, кто звал меня,
стараясь не показывать злости – только страх. От испуганных детей
не ждут подвоха. В руке жреца блеснуло лезвие – тонкое, изогнутое.
Ритуальный кинжал я как-то раз держала, у старших ребят на
факультете оккультных наук. Заговоренная сталь, от нее веет холодом
и смертью.
Стоило огромного самообладания встать
перед девушкой. Мысленно отстраниться и представить, что все это
происходит не со мной. Замереть, пока жрец соединял ее руку с моей.
Сомкнутые ладони, переплетенные пальцы. Древние
слова, от которых пробирала дрожь.
Мучительные мгновения, взмах лезвия. Кинжал пронзил наши ладони,
заставив вскрикнуть от резкой боли. Рукоятью ко мне, острием к
девушке. Логично – от меня к ней. И понадобится вся моя энергия без
остатка. К локтю устремились ручейки – теплые, багровые. Красавица
лишь поморщилась. Хлопнула пушистыми ресницами, устало вздохнула и
наконец взглянула на меня. Ни сожаления, ни намека на сострадание.
Ей было откровенно безразлично. Могла бы – наверняка попросила бы
меня умереть побыстрее!
Я глубоко вдохнула, расслабилась. Сила
утекала медленно, по капле. Телом овладевала слабость.
Пора.
Тьма обступила со всех сторон, ласково
нашептывала, просила остаться. С ней легко справиться, если не
слушать. Не думать, не чувствовать. Окунуться в бурлящую реку
энергии и переплыть на противоположный берег. К теплу, к жизни, к
свету.
Во взгляде девушки мелькнуло
недоумение, красивое лицо исказилось болью. Она не поняла, что
произошло. Я сосредоточилась. Ошибиться нельзя. Одна маленькая
погрешность – и провал! Нити светлой энергии откликнулись, сплелись
в затейливый узор. Линия к линии, целое кружево. Жрец тревожно
оглянулся. Моего заклинания он не видел: не его школа магии, но
напряжение в воздухе ощущал. Плетение оформилось в выпуклый
рисунок, призывно замерцало. Я шумно выдохнула, обрушив на жреца
сгусток света. Он рухнул на пол, как подкошенный. Жив… Главное, что
отключился. Девушка дернулась, пытаясь вырваться. Размечталась! Я
сильнее сжала ее ладонь, кинжал вошел глубже. Она потянулась к
рукояти свободной рукой, но я опередила. Надавила, вонзив до упора.
Словно раскаленными углями прожгло… Я стерпела. Точно знала: ей
больнее, чем мне, в разы.