Этот вопрос на мгновение поставил меня в тупик. Я, конечно же, прекрасно помнил, что случилось, и при желании, мог рассказать Кристенсону в деталях, однако это лишь усугубляло гнетущее меня чувство отчаянья. Я продолжал цепляться за эти обломки моей, стремительно тонущей мечты.
– Я помню, как направился поздно вечером на прогулку, так, бесцельно побродить, освежить голову. Вскоре я вышел к берегу реки и пошёл вдоль него пока не увидел мост. До этого я никогда там не был. Мне показалось интересным осмотреться вблизи. Там было тихи и совершенно безлюдно.
Кристенсон глядел на меня молча, словно верифицируя мою историю на предмет правдоподобности.
– Я помню, что сознание моё словно потухло, и затем я уже очнулся в больнице. Там был мой отец, и Инна появилась . – дальше мне не было резона искажать правду, поскольку я успешно обратил все последующие события в правду для самого себя.
– Но разве вам не показалось странным, что Инна, извините за прямоту, была там, когда она… – доктор не нашёл подходящих слов, и я пришёл ему на помощь.
– Когда я понимал, что она умерла. Всё верно, так всё и было. Я сперва поверить не мог своим глазам, но это не могло быть видением. Мой отец, он тоже вёл себя, как ни в чём не бывало, всё выглядело так, как если бы это я располагал ложными воспоминаниями. Знаете, прийдя в себя в больничной койке, и увидев столь убедительные доказательства, легко убедиться в своём заблуждении.
– Вы хотите сказать, – теперь был черед Кристенсона прийти мне на помощь – что вы убедили себя, будто ваши воспоминания были ложными, а наблюдаемые вами события – правдой?
Опасаясь неверного истолкования, я позволил себе некоторое время обдумать услышанное, затем я всё же дал утвердительный ответ. Любезно предложенная доктором версия подходила мне, я принял её как щедро-преподнесённую «маску», за которой мог скрыть свой собственный самообман. Однако, судя по выражению лица Кристенсона, его не покидали липкие сомнения.
Я осмотрел комнату, обстановка, к которой я уже успел привыкнуть, теперь казалось столь чуждой. Словно уловив ход моих мыслей, Кристенсон сказал:
– Не переживайте за … неё. – он не решился назвать имя моей жены, для него это был всего-лишь образ, несуществующий плод моего воображения – Судя по всему, ваше подсознание старательно создаёт этот мир для вас, и образ вашей покойной супруги – не последний по значению компонент.