Но именно этот «кто-то» и был им, Петром Андреевичем Масленниковым. Который спустя пять минут после того, как аккуратно просушит руки, причешется и поправит галстук, выйдет на маленькую сцену и произнесет речь, которой от него так ждут. Ждут не самой речи, и не его самого – это он понимал тоже. Ждут его решения. Вот уже который год Петр Андреевич председательствовал в жюри крупной премии, и весь литературный мир с замиранием следил за тем, кому на этот раз Масленников выпишет путевку в мир признания и славы, тиражей и гонораров, а кому, как в футболе – «красную карточку», обрекая на забвение.
Масленников делал это буднично, скрывая эмоции, а если быть честным перед самим собой – и вовсе не испытывая их. Ему предстояло ближайшие минуты посвятить этой стороне своей жизни, своей работы, профессии – и он шел по коридорам университета, где почему-то решили объявить «короткий список» на этот раз. Поднимался по лестницам, зная, что сейчас придет – и сделает это. Сделает спокойно и, по возможности, быстро – как делал всегда.
На небольшой сцене стоял длинный стол, накрытый белой скатертью, за ним в один ряд сидели люди. Масленников занял свое место – рядом с немолодой, но энергичной Лидией Яковлевной, куратором множества литературных проектов, в том числе и этой премии, и многих других. Он знал эту женщину наизусть и привык к ней – казалось, она всю жизнь была рядом, вот совсем, как теперь, за этим столом. Она представляла его зрителям: член, лауреат, обладатель… Он слушал вполуха свои регалии, вытирая со лба пот. Эта необходимость раздражала Петра Андреевича – мокрый лоб могли принять за волнение, а ведь на самом деле у него просто были проблемы с обменом веществ.
Наступила его очередь – Лидия Яковлевна, улыбаясь, передала микрофон.
– Я хочу сказать… – начал он. – То же, что говорю всегда в своих выступлениях здесь – кто участвует не в первый раз, знает, и на других мероприятиях, куда меня пока еще зовут, – на этих словах он поперхнулся и несколько раз кашлянул, – что главное в нашем деле – традиция. Традиция – это то, на чем мы все стоим, это наша основа, позволяющая каждому двигаться вперед в своих лучших стремлениях, развиваться, расти. Ну и каждый год подводить кое-какие итоги, – он улыбнулся. – Традиция – это преемственность, это как эстафета, как олимпийский огонь. Только мы не избавляемся от огня, передавая его от одного человека другому – от писателя к писателю в нашем случае, а поджигаем каждый год от одного большого огня несколько маленьких, которые затем разгорятся и будут гореть все ярче и ярче. Не исключено, – он выдержал эффектную паузу, – что какой-то из этих огней затмит своей яркостью тот, который зажег его, какой-то будет гореть ровно и ярко, а какой-то – трепетать и колыхаться на ветру, в поисках того, что поможет ему окрепнуть. Но главное – то, что, зажегшись сегодня, ни один из этих огней уже не погаснет, – Масленников остановился и горделиво осмотрел аудиторию. – Это я и называю традицией. Мы несем литературную искру, писательскую лучину, это честь и огромное счастье для нас. И огромная ответственность – потому что от огней, которые мы зажигаем сегодня, родятся новые, робкие и смелые огни, и тот свет, то тепло, которые мы все несем в этом мире, оберегаем его всю жизнь – это и есть наша литература.