— Тебе, человек, лесенку скинуть или
так заберёшься? — без особого интереса спросил первый из вступивших
с Михаилом в разговор стражников, мотнув головой на ворота, к
которым намело немалого размера сугроб.
— Да сам уж как-нибудь, — хмыкнул
чародей и просто взошёл вверх по грубо отёсанным кольям, быстро
оказавшись на подмостках возле пялившихся на него охранников.
Он мог бы, конечно, и просто
запрыгнуть, однако такой уж был у Михаила характер, что лишний раз
показывать свою удаль он не любил. Никогда не считал подобное
лихачество чем-то достойным и, будучи в определённой мере
флегматиком, предпочитал по возможности действовать не спеша и
согласно ранее разработанному плану.
— Так, где, говорите, мне найти ту
женщину? — поинтересовался он у стражей, быстро окинув
профессиональным взглядом их тёплые зипуны, явно пошитые под
кафтаны холмгарорских армейцев, которые здесь, ближе к Сыктывкару,
зачастую называли на московский манер «новгородцами», подбитые
железными пластинами сапоги и меховые треухи с синим суконным
верхом.
— Тык, в кабаке она, небось. «У
Ярофея». Если, конечно, кто уже опять на сеновал не утащил! —
ответили ему, и некоторые из мужиков заухмылялись, с явным
превосходством посматривая на гостя, судя по всему, углядев
определённое сходство с обсуждаемой особой.
Впрочем, Михаилу на эти взгляды было
как-то по барабану. Кивнув в знак благодарности, он просто спрыгнул
со стены и зашагал по центральной улице, без особого интереса
посматривая по сторонам. Чародей уже привык к тому, что любовные
похождения Марфы вызывали у посадских мужиков подобную реакцию.
Мол, вона мы какие в нашем Запердольске удалые да неотразимые! Даже
пришлые чародейки и те не могут устоять перед настоящими
мужиками!
В общем-то, в большинстве посадов и
посмотреть было не на что. Из достопримечательностей: Храм Древа,
рынок да большой дом старосты. Иногда ближе к Холмгарёру к этому
списку добавлялся «Большой дом», служивший местом общинных сборов,
он же был центром кучкования посадской воинской дружины. Но это
только в том случае, если поселение было достаточно большим, чтобы,
освободив некоторые рабочие руки, позволить себе содержать
десяток-другой тренированных профессионалов вместо обычного плохо
обученного ополчения.
В остальном же различались домики,
далеко не всегда бывшие одноэтажными пятистенками, самобытной
резьбой или даже коваными элементами. Однако после пяти-шести
посещённых посадов всё это народное творчество приедалось и
воспринималось просто как фон, в то время как на первый план
выходили люди, их наряды и быт. Именно эти детали и примечал
Михаил, бодро шагая вдоль невысоких заборов, за которыми вовсю
кипела жизнь: брехали кабысдохи, натягивая закреплённые на будках и
столбах цепи, гомонила птица, разрывая лапами снег, суетились
женщины и девушки, занимаясь домашними делами, дымили трубы и
слышались звуки рабочего инструмента из некоторых хозяйственных
построек.