Эйден смахнул осколки с исцарапанных сенсоров и пробежался
кончиками пальцев по консоли. Всего через пару секунд его мозг
вычислил нужную комбинацию для запуска резервного генератора.
Бортовой компьютер, поскрипев для вида, приветствовал нового
хозяина. Оставалось ввести запрос на поиск вормхолла, и Эйден уже
занес руки над тачпадом, как вдруг остановился. Дернул плечами,
провел ладонями по лицу и прошептал: «Жвала жорвела!» Медленно
опустил голову на блок сенсоров… и еще раз… и еще… «Черт, так
нельзя», - прошипел он сквозь зубы, встал и направился к
раненой.
Ну привет, мясо на полу. Если сейчас заняться ею, умрет
необходимый как воздух компьютер. А если заняться картами, умрет
просто еще один человек. Капля в море. Ведь сколько уже погибло, да
скольких убил сам за пятьсот лет. Сейчас перед ним цель куда
разумнее, и уж кому, если не ему, поступать согласно разуму.
Всё испортил запасной аккумулятор. Портативная батарейка жгла за
пазухой, просилась наружу и добивала шаткую логику. Почему она не
могла разбиться, чтобы облегчить выбор? Андроид вытащил аккумулятор
и рискнул приспособить его к бортовой системе корабля. Датчик
показал, что компьютер согласился прожить еще полчаса. Хватит
ли?
Пропустив руки под окровавленное бледное тело, риз Эммерхейс
легко поднял Самину и вынес из корабля.
* * *
Агония перетекала в смерть, и Самина вдруг пришла в себя. Так
бывает. Боже, но зачем? Ее захватили боль и ужас: она не могла
дышать, сердце кольнуло и остановилось. Еще миг – и вновь сознание
уплывало из обитаемой части вселенной. Было… никак. И все же лучше,
чем при жизни: не больно, не холодно, не страшно. Перед глазами –
или перед внутренним взором? – маячил серый лабиринт туннелей без
намека на свет в конце. Слышались голоса за спиной, из
полупрозрачных стен появлялись и снова исчезали смутно знакомые
люди. Мама. Мама! Такая, какой она запомнилась ей в детстве –
тонкая, грустная, бледная. Ее стройная фигура в ярко-зеленом платье
скользила по коридору. Не замечая ничего вокруг, она скрылась за
углом. Душа Самины поспешила к повороту, но там её ослепил
безудержно яркий свет, в котором изумрудное платье женщины на
мгновение превратилось в пару точно такого же цвета глаз, а
невидимые руки потащили девушку в ад. Так ей показалось, потому что
кто-то – наверное, черти – швырнули беднягу обратно во тьму
полубессознательного, где к ней опять просочились холод и боль.
Нет, не так. БОЛЬ.