Адашев. Северские земли - страница 106

— Вот видишь, — улыбнулся батюшка. — Если даже ты, лесная душа, не видел, значит, точно нигде больше такого не растёт. Я тебе больше скажу — даже я такой папоротник видел только в карельских лесах. И нигде больше. А ещё под крепостью пещеры есть — так там светящийся мох растёт. Я такого вообще нигде не видел.

А вот это видал?

Он подвёл Ждана к одному из камней, выплывавшему из земли, словно спина кита. Вот только вся «спина» была истыкана дырками, в каждую из которых при желании можно было засунуть палец.

— Это «чёртовы пальцы». Они здесь повсюду.

Говорят — черти своими когтями дырки оставили, когда разбегались. Я тебе потом про это расскажу.

— Ничего ты никому больше не расскажешь, долгогривый! — прервал его незнакомый грубый голос.

Ждан мгновенно вскинулся — окружив их, со всех сторон стояли люди, по виду — сущие разбойники.

Один, два, три… Шесть.

Шесть разбойников. Все вооружены. Оружие, правда, у всех, за исключением главаря, откровенно так себе. Но это слабо утешает — голову можно проломить и ржавым плотницким топором, вроде того, что нервно сжимает вот тот русый парень, совсем ещё молоденький, с редкими волосьями вместо бороды.

Ждан потянул нож из ножен. После того, как в 10 лет Лушка выдала ему «отцово наследство» он не расставался с ножом, снимая только ночью, да во время тренировки. Правда, самый большой нож, «Клык», был ему ещё великоват и тяжёл, поэтому остался дома, а на поясе у Ждана висел средний, «Жало».

Зловещую тишину разрядил хохот — это смеялся отец Алексий. Разбойники вытаращились на священника — умом, что ли, батюшка повредился со страху?

— Это я-то долгогривый? — поинтересовался поп и стянул с головы скуфейку. Лысина, будто отполированная, блеснула в лучах заходящего солнца.

Не сдержавшись, захмыкали и разбойники и напряжение заметно спало.

Не улыбался только атаман. Невысокий, но поджарый, заросший чёрной бородой до глаз, он был заметно лучше других одет и стоял чуть впереди, ловко поигрывая гирькой на цепочке. «Кистень, — понял Ждан. — Самое разбойничье оружие».

— Да, дед, знатный у тебя купол. Как раз под мой кистень, — хмыкнул он.

— Здесь нельзя кровь лить, — очень серьёзно ответил отец Алексий, водружая шапочку обратно. — Георгий Васильевич запретил.

— Не тебе меня учить, порода жеребячья, — процедил сквозь зубы разбойник. — Это наше место, Кудеяр нашей масти был, нам это наследство.