[3] Удар крови или
апоплексический удар — инсульт, что, собственно, и переводится с
латыни как «удар».
[4] Род Оксаковых (позже —
Аксаковых) — татарского происхождения. Фамилия происходит от
слова «оксак», что в тюркских языках означает «хромой».
Сынок обозначил сочувствие
покачиванием бровей, но не произнёс ни слова. Отец хмыкнул, и
продолжил.
— Ты не стал рассыпаться в
дурацком сочувствии из цикла: «Как вы можете так говорить, вы
непременно поправитесь и проживёте сто пятьдесят лет…», и это
радует. Есть шанс, что ты умён и чувствуешь собеседника. Да и
директор мне писал, что ты весьма неглуп.
Начну издалека. Как тебе наверняка известно, наш род Оксаковых
достаточно древний — наш предок мурза Оксак выехал из Орды в
Литву ещё при князе Ольгерде и по сроку своего дворянства мы
немногим уступаем гедиминовичам. Но при этом мы бедны, как
библиотечные мыши. Поэтому ни в один приличный клан Оксаковых не
взяли, а в дерьмовые мы сами не пошли — мы хоть и бедны, но
дураками никогда не были. Так и скитаемся между кланами, продавая
свои сабли и головы. Часть Оксаковых служит Литве, часть —
Москве, есть, говорят, наши и у польского круля, и даже обратно в
Орду парочка подалась, обесерменились[5] родственнички. Кстати, сын
мой, а что ты предпочитаешь продавать — саблю или голову?
[5] Обесермениться — сменить
веру. От слова «бусурман» — «иноверец».
— Руки и ноги у меня на месте и
учителя фехтования в училище неумёхой меня не называли. За себя я
постоять сумею, и смею заверить — эти длинные руки становятся
только длиннее, когда в них сабля, но остаются такими же умелыми.
Но зарабатывать саблей на жизнь — слуга покорный. Если у
благородного человека всё в порядке с головой, ему нет нужды
ежедневно ставить голову на кон.
— Хороший ответ, сын мой. Но,
кстати, о благородстве. А как ты относишься к дворянской чести? Ты
уж прости, что выспрашиваю, сам понимаешь, я тебя давненько не
видел.
— Да нормально всё. Как
отношусь? Я вам так скажу, папаша — честь дело хорошее, когда
тебе не приходится думать, как мягко ты сегодня будешь спать, и как
сладко ты перед сном пожрёшь. А если за твоей спиной ни клана, ни
покровителя, ни денег — один дырявый вытертый плащ, то тебе не
до этой щепетильности. Ты просто берёшь то, что тебе глянулось,
никого не спрашивая и ни с какой честью не сверяясь.