— Ну ладно, пусть так. А вдруг
он не серебром, а сталью вопрос решить захочет? — не унимался
Косолап. — Сам же говоришь — мужик он рисковый, да в
ратном деле толк знает, я сам видел, как он Макара кончил. Умелый
он, учёный ратному делу на совесть. Опять же — Дар у него. А
нас только четверо. Вдруг захочет всех нас к земле прислонить?
— Не захочет, — уже менее
уверенно заявил атаман. — Повезло нам, что он поп. Попам
убивать запрещено. Вообще. Я это специально узнавал, был повод.
Только свою или чужую жизнь защищая, но и это грех страшный,
который не факт, что отмолишь. Ему проще откупиться, чем душу свою
загубить.
— Угу… — мрачно пробурчал Косолап. — Видали мы,
как он душу загубить боится. Макару скраний[1] одним ударом
проломил и не жужукнул.
[1] Скраний — так в средневековой
Руси называли висок.
— А вот это правильно! —
неожиданно оживился атаман. — Чужая душа — потёмки, пёс
его знает, что там у него в голове творится, поэтому нам лучше
поберечься будет. Эй вы двое, слышите? По одному никуда не ходить,
даже до ветру — вообще никуда. Даже на охоту ходить
погодим — припасы у нас пока есть. Днём смотреть в оба, ночью
дежурить по очереди, но и остальным всем спать в полглаза. И нечего
мне здесь морды жалостливые корчить, тридцать рублей стоят того,
чтобы пару ночей не поспать. А щенка я вообще от себя отпускать не
буду. И, случись что — сразу кадык вскрою.
— Нет у него никакого
кадыка, — пробурчал поперечный Косолап. — Малой он ещё
для этого.
Но атаман не рассердился, а только
чмыкнул:
— Ну ему же и лучше. Быстрее
зарежу — меньше мучиться будет.
Этим оптимистичным заявлением
завершилась философская дискуссия и началось поедание зайца. Ни в
том, ни в другой Ждан не участвовал — в Чёртовом городище он
на всякий случай снова замолчал, а кормить его, похоже, никто и не
собирался.
***
Отец Алексий появился только на
исходе третьего дня, как раз когда разбойники сели ужинать —
уже, конечно, никаким не зайцем, а вяленой рыбой из запасов.
Ждана за все эти дни покормили только
один раз, и он разве что зубами ещё не клацал. Живот подвело,
сосало внутри невыносимо, да и общее самочувствие было так себе.
Мальчик начал спотыкаться, перед глазами то и дело летали «мушки»,
в ушах звенело, и если раньше у него ещё были мысли о побеге (вот
только умелый опекун Рудый так и не дал ему ни одного даже
маловероятного шанса), то сейчас он понимал — не стоит и
пробовать. Сейчас его с лёгкостью изловит даже неуклюжий
Дундук — четвёртый член банды, который отличался огромной
силой, но был, судя по всему, умственно отсталым.