И молодой князь обезоруживающе
улыбнулся.
— Хорошо, Андрей, — ответно
улыбнулась Арина, и у Трубецкого ёкнуло сердце. Как выяснилось,
старая любовь никуда не делась, угли лишь подёрнулись пеплом, но не
погасли. Её улыбка по-прежнему сводила князя с ума.
— Вы, я надеюсь, к нам хотя бы на недельку? — вступил
в разговор Семён Адашев. — Мы вас быстро не отпустим, имейте в
виду! На охоту съездим, медведя на рожно[1] поднимем — есть
тут у меня матёрый Потапыч, как раз для самых дорогих гостей
берёг!
[1] Рожно —
старое название рогатины: раздвоенного, либо просто длинного копья
с перекладиной посередине, обычно упираемого в землю. Перекладина
либо рогулька не позволяют медведю нанизаться на копьё и дотянуться
до охотника лапой. Отсюда и поговорка «лезть на рожон» — самому
нарываться на неприятности.
— Да куда там! — сокрушённо
махнул руками князь. — Дня на два-три, не больше. Я ведь из
Вильно сразу в Белёв поскакал — торопился всё приготовить к
вашему приезду, и чтобы никаких дурных разговоров потом не велось
бы. Там я через глашатаев повелел объявить волю Его Величества во
всех городах и сёлах княжества. Буквально через пару дней по моему
приказу литовские войска организованно покинули Белёв. В день их
ухода я торжественно и прилюдно временно передал всю власть над
княжеством воеводе Василию — «впредь до прибытия возлюбленного
брата нашего Семёна и дражайшей сестры нашей Арины», как я сам во
всеуслышание заявил.
Воеводе передал — потому что
тиун белёвский пожелал служить мне, и уехал со мной. Клянусь, это
единственное, что я вывез из вашего княжества! — со смехом
закончил князь. — Вот, прошу любить и жаловать, сын боярский
Антипа Оксаков! Семён с ним уже знаком.
Антипа поклонился.
О том, что уйти с князем тиуну
пришлось из-за того, что в Белёве его бы удавили на главной площади
на следующее же утро под восторженные крики собравшихся —
князь благоразумно промолчал. Никто и никогда не грабил белёвцев
так нагло и беззастенчиво, как это делал недавний студент,
пользуясь вооружённой поддержкой литовской дружины. Зато внутренний
мир медвежьего чучела стал гораздо богаче, наполнившись уже до
колен
— Не могу, правда, пообещать,
что солдаты были столь же скромны, как я. Вы же знаете
солдатню — они сопрут всё, что не приколочено, а что
приколочено — оторвут и тоже сопрут. Меня, сами понимаете, в
княжестве практически не было — я то подписи собирал, то в
Вильно ездил… Не удивлюсь, если ваше княжество за эти четыре месяца
неплохо разграбили — да и сейчас продолжают это делать. Сами
понимаете, хозяина нет, а принцип «всё вокруг общинное, всё вокруг
моё» не вчера придумали. Кстати, надеюсь, вы не меня не в обиде за
привод литовских дружинников? Это было повеление моего Государя,
коему я не мог противиться.