И нянька решительно принялась
раздеваться. Ждан вылупил глаза — умом повредилась, что
ли?
А с нянькой и впрямь творилось что-то
неладное — раздевшись и спустив нижнюю рубаху до пояса, она,
зажав рану какой-то тряпкой, свободной рукой принялась неловко
распелёнывать Ждана.
«Точно, с ума сошла!» — решил
попаданец.
А кормилица меж тем, вывернувшись и
шипя от боли, внимательно осмотрела свою рану.
— Нормально, маленький, свезло
нам с тобой. Клинок, кажись, только по рёбрам скользнул, вглубь не
пошёл, дышу я нормально. Рана — пустяк, за две недели
зарастёт, главное — что бы не загноилась. У меня ж, маленький,
батька дружинником был, но невезучим — страсть! Почитай —
из каждого похода с новой дыркой в шкуре возвращался, мамка его
всегда выхаживала, а я ей помогала. Так что в ранах я маленько
понимаю.
Осмотрев рану, кормилица, морщась от
боли, приложила к ней верхнюю пелёнку Ждана. Подождав, когда та
пропитается кровью, бросила её на пол, а рану заткнула второй
пелёнкой. Через несколько секунд и та, также украшенная кровавым
пятном, вылетела из открытых дверей возка на снег. А Клуша тем
временем, открыв стоявший в возке ларь с запасной одеждой, достала
оттуда сменные пелёнки и широкую нижнюю юбку, которую немедленно
принялась рвать на полосы для перевязывания.
— Верно эти душегубы между собой
говорили, маленький — по одежде всех определять будут, как
найдут. А у тебя какая одежда? Пелёнки одни. Вот вам пелёнки, все в
крови, хочешь — смотри, хочешь — с собой забирай.
Глядишь, и поверят.
Хорошо, что я их разговор слышала,
своим умом, наверное, и не дошла бы. Плохо, конечно, что моего тела
не найдут — это очень плохо, маленький. А что делать? Может,
решат, что я очнулась и в лес побёгла, да там волки и съели. А
может, и не вспомнят про меня — княгиня я, что ли, чтобы меня
искать? Опять же — из возка я всю дорогу и не выходила, меня и
не видел-то никто…
За этими разговорами Луша перевязала
рану, затянув узел под грудью, споро перепеленала Ждана, оделась
сама и, к удивлению младенца, связала из огромной шали Арины что-то
вроде слинга.
Сунув туда младенца, она, выбравшись
из возка, принялась бродить меж трупами, по своему обыкновению
продолжая беседовать со Жданом:
— Тикать нам надо, маленький,
тикать быстро, пока волков нет. Только по дороге тикать никак
нельзя, Антипа этот слаб в поджилках. На него князь в разговоре
ежли надавит — он и сознаётся, что не порешил тебя. Вернутся
верхами, и во второй раз уже не помилуют. В лес нам надо,
маленький, лесом мы уходить будем. Снег в лесу неглубокий
ещё — глядишь, Господь и смилуется, выведет к людям.
Богородица-то уже помогает нам, смотри как снег с неба сыплет, все
следы заметёт. О! То, что надо.