– Шуточки у вас, сир,
ха-ха, – хмыкнул д’Антрагэ.
– А правда,
оставайтесь, – продолжал уговаривать Генрих, – на завтра нам
еще одного кабана подняли, будет чем
похвалиться. В конце концов, неужели
Гиз не обойдется денек без вас? Ну, или
оставьте нам хотя бы господина де Ливаро. Неужто и правда есть
нужда всем возвращаться в Париж так скоро?
– Не могу, сир, приказ,
– покачал головой маркиз.
– Ну что ж,
дело ваше, – ответил Генрих.
Вскоре из-за деревьев
выступили резные башенки королевского приюта. Служитель уже
встречал дорогих гостей.
– Удачной охоты, сир! –
пожелал маркиз. – Надеюсь, вам удастся затравить и второго кабана,
– с этими словами он отсалютовал Генриху шпагой и
повернул своего коня к аккуратным постройкам.
***
Агриппа д’Обинье стоял в толпе
придворных, ибо ему была оказана честь присутствовать при вечернем
туалете короля. Добрых пять часов назад им следовало выехать, чтобы
вовремя встретиться с Генрихом Наваррским. Однако человек
предполагает, а король располагает.
Встав сегодня, как обычно, в пять
утра, его величество объявил, что весь день будет посвящен посту и
покаянию, ибо ночью королеве явилась сама Богородица, что,
несомненно, свидетельствует о том, что Господь вскоре дарует
королевской чете долгожданного наследника.
От гугенотов, спасибо
королеве-матери, не требовалось облачаться во власяницы и
предаваться самобичеванию, однако наблюдать, как это делает король,
обязан был весь двор.
Теперь целый день пошел насмарку, ибо
улизнуть в середине подобного действа было никак невозможно. Лишь к
вечеру Агриппа собрал у себя в комнате пятерых своих товарищей и
сообщил, что сразу после церемонии отхода короля ко сну им следует
выехать из Лувра. За час до закрытия ворот, дальше тянуть
некуда.
Но более всего д’Обинье беспокоила
сейчас другая неприятность. Фервак – один из офицеров-католиков,
похоже, что-то заподозрил. А заподозрив – подслушал. Он занимал
особое место в свите Генриха Наваррского, ухитрившись добиться
дружбы как католиков, так и гугенотов. Перед отъездом король
специально предупредил Агриппу, что господину де Ферваку верить
нельзя. Однако скрыть от него что-то оказалось довольно трудно. Он
как ни в чем не бывало явился на встречу, на которую его никто не
звал, и Агриппа еле выпроводил его за дверь под первым попавшимся
предлогом.