Раньше она думала, что без труда
научится вертеть своим мужем, который казался ей необразованным
простачком, но теперь не была в этом уверена.
Каждый день, встречая его на балах и
приемах, она настороженно наблюдала за ним, стремясь получить
ответы на свои вопросы. Маргарита все время ждала, что он заговорит
с ней, потребует каких-то объяснений, однако он лишь любезно
кланялся издалека, словно ничего не произошло.
Однажды во время протокольного
басданса она сама завела с ним беседу.
– Вы не находите, что придворные музыканты сегодня превзошли
себя? У нас новый дирижер, и басданс в его исполнении особенно
прекрасен. Вам нравится эта мелодия, сир? – поинтересовалась она
осторожно.
– Басданс – мой любимый танец, мадам, – учтиво ответил король
Наваррский, потом спокойно улыбнулся и добавил: – Особенно
учитывая, что это один из немногих танцев, который я могу исполнить
вполне сносно. Надеюсь, сегодня вам не придется благодарить меня за
то, что я не отдавил вам ноги.
Вот как! Она мгновенно пожалела о своей недоброй шутке, которую
уже успела забыть. Впрочем, жизнь при дворе отучила ее
краснеть.
– Простите, ваше величество, я не хотела обидеть вас, – ответила
Маргарита, стараясь, чтобы голос ее звучал высокомерно и
равнодушно. – Однако сегодня вы и вправду хорошо танцуете, –
заметила она, меняя тему. – Как вам это удается? Я слышала, у
гугенотов не принято устраивать балов.
Маргарита всегда считала, что умеет держать удар, но король
Наваррский, видно, уловил ее смущение, разгадав нехитрый маневр,
потому что в глазах его блеснула насмешка. Ей стало ужасно неловко.
Не в первый раз она убеждалась, что с ним следовало быть
осторожнее. Однако он не стал заострять внимание на ее промахе, и
она ощутила невольную признательность к нему за это.
Он оглянулся, как будто убеждаясь, что их никто не слышит, и,
наклонившись к самому ее уху, произнес таинственным шепотом:
– Просто басданс я разучивал специально, прежде чем отправиться
в Париж. На аллеманду моего терпения не хватило.
Она рассмеялась его откровенности, физически ощутив, как уходит
напряжение последних дней. Подняв на него взгляд, она вдруг
заметила, что сарказм в его глазах исчез, уступив место какой-то
теплой необидной снисходительности. «Полно, мадам, – будто бы
говорил он ей, – мы доставили друг другу неприятные минуты, но
стоит ли нам враждовать?».