Вот только людей бы как-то
успокоить, чтобы дров не наломали от избытка рвения.
Адмирал с трудом встал и сделал шаг
к двери. Ему, знаменитому воину, не пристало звать слуг, чтобы
добраться до кровати. Но вдруг он почувствовал, что пол уплывает
из-под ног. Здоровой рукой он ухватился за спинку кресла и перевел
дыхание. Сердце стучало не в груди, как ему полагалось, а где-то в
голове, подобно колоколу, который звонил сегодня весь день.
Проклятая лихорадка! Нет, он не позволит ей сорвать его планы в
такой момент! Вот только немного поспит и завтра снова займется
делами. Он справится, как справлялся всегда.
***
Тем временем герцог Анжуйский блуждал
по своим покоям, словно загнанный зверь.
– Да-а, мой принц, – протянул шевалье
д’Англере. – Я не пылаю любовью к адмиралу Колиньи, но стрелять в
него из вашей аркебузы, когда Париж набит гугенотами, словно бочка
огурцами, – верный способ расправиться с вами, а не с ним. Моя бы
воля – пристрелил бы самого Гиза, ей-богу.
Герцог Анжуйский слушал своего шута и
нервно грыз орехи.
– Пристрелить Гиза… хорошая идея, –
рассеянно произнес принц. – Но что же нам делать? Что? В Лувре
десятки гугенотов! А в городе их тысячи! Гвардия Генриха
Наваррского не многим меньше парижского гарнизона и состоит из
отборных солдат!
– Вот именно, – д’Англере вспомнил
тот день, когда наблюдал из окна трактира «Синий петух» за
войсками, входящими в город. – Так что теперь, когда Гиз поссорил
вас с гугенотами, вам от герцога уже не отвертеться. Вы с Гизом
теперь союзники навеки, поздравляю. Надеюсь, вы рады такому другу…
Впрочем, по-настоящему плохо даже не это.
– Не это?! А что?
– Понимаете, мой принц… – негромко
заговорил шут, – мы не знаем их планов, но и они тоже не знают
наших. Мы боимся их, а они нас. Поэтому все мы сидим на бочке с
порохом. Любая драка, любая уличная ссора может стать искрой. И
никто не может даже предположить, к чему приведет этот взрыв. Если
бы мы имели две армии в поле, то могли бы отсидеться каждый за
своими укреплениями. Но у нас нет укреплений, за которыми мы могли
бы спрятаться! Даже здесь в Лувре мы не чувствуем себя в
безопасности. Если им взбредет в голову напасть на нас среди ночи,
нас просто перережут, как курей, – заключил он.
Д’Англере не знал, что именно об этом
говорила сейчас Екатерина Медичи своим верным маршалам.