Я бы мог и не поворачиваться, спутать
его с кем-нибудь иным труднее, чем зомби с новобрачной. Сколько
Пшкевича в платье не ряди, но его даже из-под фаты будет за милю
видать. А уж пресловутый одеколон и того дальше. Глава кафедры
боевой магии в Школе Высших Искусств и по совместительству член
городского совета уставился на меня с неприкрытой неприязнью. Шесть
лет назад, воспользовавшись моей неудачной стычкой с топляком,
Пшкевич прибрал к рукам боевую кафедру и вытурил меня с магического
факультета. Однако, за переход в Ночную стражу я ему был даже
благодарен, совсем немного, в глубине души, очень глубоко, но за
всё остальное…
— Направьте свою дедукцию на убийц и
негодяев, — прошипел Пшкевич. — В городе уже пять трупов... а вы
шляетесь неизвестно где! Городской голова…
— Городской голова в курсе, где я
был. Он лично подписал мое прошение об отпуске, — пожал я плечами.
— И пока, слава Четырем Пресветлым, не вы решаете, кто и где должен
шляться.
— Это ненадолго, — осклабился он. —
До выборов остался всего месяц, Куцевич не будет вогзлавлять город
вечно. И вскоре вас некому будет прикрывать перед советом. А я
сочту своим долгом хорошенько пропесочить вашу сомнительную
деятельность.
— Обязательно пропесочьте, может,
почерпнёте для себя что-нибудь полезное, — устало бросил я. — А
пока пойду поймаю мерзкую тварь, убивающую неповинных юношей.
— Вы даже тараканов у себя на кухне
не поймаете, — оттопыренные синеватые губы искривились в злорадной
ухмылке, — не то, что остервеневшую
стрыгу[1].
— Неужели вы получили разрешение на
ясновидение? — удивился я. — Как представителю городского совета,
вам положено знать, что в Растии за лжепророчество прижигают язык.
К тому же, это не стрыга.
В ответ Пшкевич прошипел, что и на
мою долю найдётся подходящий закон. Тогда прижиганием языка я уже
не отделаюсь, и бросился к выходу. Куць его принес в неурочный час.
Наверняка надеялся лично распутать это дело, выследив и убив
нежить. Сам же сказал, выборы на носу, а тут такой удобный случай
показать себя во всей красе. По мне, так пусть бы и распутывал.
Браца никто не просил навешивать на меня всех собак. Официально, я
ещё в отпуске. Но если судить по тому, как набросился на меня утром
капитан, следствие Пшкевича зашло в тупик. Иначе с чего бы он так
вызверился? В одном он прав, сама по себе тварь не сыщется, так что
пора приниматься за работу.