…Я приближался к заветному лесу, и постепенно осознавал всю полноту драмы, что произошла в том проклятом году (а каком по счёту? и не вспомнить), когда меня заточили в мире Виртуалити.
Тогда мне едва исполнилось десять лет, но то, что произошло, вспомнил со всей осмысленностью – в голове сложился единый образ из услышанных по визору новостей, из разговоров родителей и знакомых.
Неизвестные мне люди решили: технологии достигли того уровня, когда человек получит всё необходимое, если просто сядет перед экраном компьютера. Появилась акция – всем предлагали бесплатно воспользоваться интернетом и переселиться в модули. Когда строились будущие «тюрьмы», мы с ужасом слушали новости со всего мира мест о том, что люди по достижению двадцатипятилетнего возраста теряют рассудок. Журналист сказал: их поразила страшная болезнь, поэтому модули нужны, чтобы укрыться от морового поветрия. Все верили в это, хотя меня и родителей терзала смутная тревога.
Старые дома, ненужные посёлки и деревни сносили, а жителей переселяли в возведённые на руинах модули. А несогласных – нам говорили, что они преступники – отправляли на производство антисонных таблеток, продуктов питания и прочего, что получал каждый из добровольно заточенных людей.
Миллиардеры ворочали делом и щедро сыпали деньгами – они загребли к рукам весь мир. Люди подсели на Виртуалити, зато всё остальное перешло во владение финансовых магнатов.
У таких, как я, согласия не спрашивали – само собой предполагалось, что молодой человек из наполовину глухой приморской деревни пожелает полностью вкусить цивилизованной жизни. Попробовал, да чуть не подавился. А моих родителей, посмевших воспротивиться, отправили на принудительную стройку – так мне сказали. Кто знает, где они, да и живы ли вообще?
Вскоре мир вокруг меня разделился. Одни люди попали в принудительно-добровольное заключение в модулях, другие работали на подземных заводах. А за тысячи километров жили третьи – те, кто обречён сойти с ума после двадцати пяти лет. Их я назвал заточёнными на мнимой свободе. Хотя, кто знает – вдруг люди в модулях и на заводах тоже обречены на безумие?
Вместе с воспоминаниями я восстановил имя. Витя, Виктор – так назвала меня мама. Где она? Вряд ли я её найду.
…Бег по крышам прервался. После многих лет с малыми физическими нагрузками тело требовало покоя. Я остановился: едва дышал. Лес приблизился, однако ноги подкашивались и не держали меня. Я упал на серую поверхность и отчаянно захрипел. Впервые в жизни ощутил, что умираю.