– Мне следовало ожидать, что мисс Растмур закончит, связавшись с кем-то вроде вас, Честертон. Мы все знаем, какого сорта женщин вы предпочитаете.
– О, вы имеете в виду тех, кто не осыпает меня оскорблениями на улице? – осведомился он.
– Я имею в виду тех, кто бросается в вашу постель, лорд Гарри, – уточнила леди Уортон.
От такого бесстыдства даже Пенелопа испытала шок. Она подозревала, что женщина все еще точит на нее зуб из-за того, что она бросила ее сына, но говорить так о ней в публичном месте выходило за рамки дозволенного. Что должен был подумать лорд Гарри!
Быстрый взгляд в его сторону свидетельствовал о том, что ничего особенного он не подумал. Но его улыбка уже не была столь широкой, как раньше. Он похлопал ее по руке, все еще лежавшей на его локте.
– Полагаю, вы не имели намерения нанести оскорбление, леди Уортон, – холодно произнес он. – И, как я горячо надеюсь, мисс Растмур в самом деле очень скоро бросится в мою постель, так что мы с моей невестой благодарим вас за добрые пожелания счастья.
Теперь настал черед леди Уортон испытать шок.
– С невестой? Не хотите ли сказать, что собираетесь пожениться?!
– Именно это я и хочу сказать, – подтвердил лорд Гарри. – Мы красивая пара, верно?
Леди Уортон испуганно переглянулась со своей спутницей. Пенелопа не сомневалась, что новость об их помолвке, приукрашенная преувеличенными колкостями, которыми сегодня обменялись пассажиры двух экипажей, вскоре распространится в обществе со скоростью лесного пожара. Это было лучше, чем объявление в газете, хотя Пенелопа все еще чувствовала, как горит ее лицо от наглых оскорблений дамы.
– Не знаю насчет красивой пары, – сказала леди Уортон, презрительно фыркнув, – знаю только, что вы двое друг друга стоите.
Лорд Гарри продолжал держать руку на ладони Пенелопы.
– Благодарю. Мы отлично ладим.
С этими словами он вежливо кивнул обеим дамам и тронул вожжи, пуская лошадь шагом. Экипаж загрохотал и закачался, приходя в движение. Пенелопа по-прежнему не отпускала его рук. Во-первых, она боялась вывалиться из коляски, а во-вторых, внезапно почувствовала головокружение.
Боже, что они наделали?
Публично оскорбляли леди Уортон прямо здесь, в Гайд-парке, в час, когда все общество вышло на прогулку!
Если до сего момента она не окончательно пала в глазах света из-за своих глупых помолвок и эксцентричного поведения, то сегодня довершила начатую работу. Трудно предсказать, что будут говорить о ней в Лондоне завтра в это же время.