За окнами брезжил рассвет, а Харив и Сенеав сидели в парадном покое, смежном с опочивальней Мирмах. Княжеский сын был совершенно раздавлен нахлынувшей на него бедой, а ахкам не хотел оставлять его одного. Авед, которому было велено осмотреть покои спящей госпожи, вернулся и принёс незнакомую бутылочку.
– Что это? – хриплым голосом спросил Харив.
– Этот с-сосуд я нашел на столе в п-покоях госпожи, – ответил слуга, – и эту ч-чашку, стоящую рядом.
– На дне чашки я вижу красную жидкость, – удивился Харив. – Неужели она это пила?
– Пахнет вином, – заметил Сенеав.
– Авед! – воскликнул Харив – Я ведь велел тебе следить, чтобы госпоже не подавали ничего хмельного!
– Я н-не знаю, откуда она там взялась, – пролепетал перепуганный раб.
Привели рабыню, которая пряталась в опочивальне Мирмах.
– Как твоё имя? – спросил Харив.
– Ашиква, мой господин.
– Скажи, Ашиква, откуда у госпожи Мирмах эта бутылочка?
Рабыня тряслась всем телом и молчала.
– Говори!
– Я принесла, – прошептала женщина.
Рабыню увели, а Сенеав поднялся и положил свою жилистую руку на плечо княжеского сына.
– Утешься, вельможный Харив. Придёт время, и боги даруют тебе прекрасных сильных сыновей.
Мирмах проснулась в своей кровати, её отуманенный разум не сразу осознал всё горе, которое её постигло. Долго она лежала неподвижно, вспоминая о том, что произошло накануне. Был вечер, пришёл её возлюбленный супруг, она, выпив настой, чувствовала себя красивой и желанной. Харив остался с ней, он был кротким и нежным, а она была на вершине счастья. В объятиях друг друга, они оба заснули, а среди ночи её разбудила тупая боль в животе. Боль отдавалась в поясницу и правое плечо. Харив проснулся, услышав её прерывистое дыханье, позвал служанок, которые прибежали, зажгли лампады и увидели, что их госпожа истекает кровью. Сенеав пришёл. Он убрал боль и погрузил её в глубокий сон. Теперь Мирмах лежала в кровати и, положив руку на живот, вспоминала, как только вчера шевелился в её утробе ребёнок, а теперь там было пусто. Почти полгода она думала о своём будущем младенце и представляла себе, каким он будет, как встанет на ножки, как заговорит. Только вчера она знала, что не одна в этом мире, а теперь вокруг неё зияла чернота одиночества. Из её глаз потекли слёзы. Она плакала, рыдала в голос и звала своего мужа, но он в это время был далеко от неё. Подтянувшись на руках, она попыталась сесть в кровати, её прокладка была мокрой от крови.