В бревенчатую баню нас заводили тремя партиями, потому что весь
этап она не могла вместить ни при каких условиях. Мыться
приходилось в потемках, и под окрики то и дело заглядывавшего с
улицы вертухая, требовавшего ускорить процесс. Мол, не дома, нечего
намываться. Я оказался во второй партии. Дорвавшись до горячей воды
и мыла, принялся за процесс с удовольствием.
— Жаль, веничков не выдали, — прокричал Федька Клык,
демонстрируя свои уркаганские наколки. — А ну-ка, Витёк, поддай
жарку, плесни на камни!
В предбанник я вышел одним из последних, и не обнаружил своей
кепки.
— Какая сука… Эй, алё, это же моя кепка!
Головной убор я увидел на одном из харьковских зеков, который
появился из моечной раньше меня и уже успел одеться, готовясь выйти
на улицу. Урка, нагло щерясь, притормозил:
— Было ваше – стало наше. Ты фраер беспонтовый, а я блатной. Так
что нишкни.
И с этими словами наглец вознамерился покинуть помещение. Я
настиг его одним прыжком и в полёте так впечатал ногой в спину, что
блатарь просто влип в дверной косяк. Не иначе, зашёл лбом, потому
как медленно сполз вниз в бессознательном состоянии.
Кепка вернулась к законному хозяину. Конечно, предназначена она
явно не для местных морозов, надо бы со временем разжиться ушанкой,
особливо если и впрямь отправят лес валить. Но всё же лучше, чем с
непокрытой головой.
Харьковчанина кое-как привели в чувство. Как раз вовремя –
заглянул конвойный.
— Ну вы чё, урки и враги народа, долго ещё?
— Всё уже, начальник, — пробурчал Федька Клык, покосившись на
харьковчанина.
Тот, пошатываясь, прошёл мимо вертухая.
— А ну стоять! Что это за ссадина на лбу?
— А это он, гражданин начальник, в потемках поскользнулся, — под
смешки остальных прокомментировал Клык.
— Аккуратнее надо… Давай, шевели лаптями, встал тут в
проходе.
Ещё минут десять-пятнадцать ждали на морозе, пока помоется
третья партия. Затем нас строем отвели в столовую, где мы с
удовольствием покидали в себя по миске пшенной каши на прогорклом
масле с куском селедки, залив её неким напитком, по недоразумению
именовавшимся чаем. Да, соскучились наши желудки по горячей
пище.
После этого нас опять же строем отконвоировали в одноэтажный
барак. По виду, недавно выстроенный, возможно, специально для новой
партии заключенных, свежеотесанные бревна ещё пахли смолой. Вот
только проконопачены они были так себе, я видел местами щели
невооруженным глазом. Ладно, как-нибудь займемся дырами, а пока
хотелось выспаться за весь этап.