Выживший Том I - страница 163

Шрифт
Интервал


Вечером, приходя со смены – выходные зекам не полагались – видел, как в воровском углу авторитеты, собравшись с нескольких бараков, льют в себя чифирь или даже что-то покрепче, закусывают сухарями, иногда даже с кусочками сала, играют в карты, или вообще от скуки достают кого-нибудь из сидельцев. Чушок Витя им уже стал неинтересен, разве что поиметь его вместо бабы, так они переключились на политических. Особенно доставалось щуплому и тихому Арсению Львовичу, на воле прежде служившему в ростовской заготконторе и которого сдал коллега. Мол, высказывал сомнения в том, что коммунистическая партия большевиков приведет советский народ в светлое будущее. Арсений Львович это отрицал, каялся и на суде, как он рассказывал, и нам утверждал, что ничего такого не говорил. Многие ему верили, особенно те, кто и сам себя считал безвинно осужденными. Я тоже склонялся к варианту о поклёпе, не иначе, заготконторский стукач с этого что-то поимел, возможно, занял освободившееся место, поскольку ходил у Львовича в подчиненных. 

Как бы там ни было, обвиненный в антисоветской пропаганде 39-летний скромный служащий и отец двоих детей – 10 и 12 лет – получил по приговору «тройки» восемь лет исправительных лагерей. Пахал он на «нефтянке», и теперь вдобавок стал объектом издевательств со стороны урок. Неизвестно, за что его так невзлюбило ворье, но иной раз уголовники не отпускали его до утра, когда уже нужно было вставать и собираться на очередную смену. Больше всего авторитетам и их прихвостням нравилось заставлять несчастного стоять в углу по стойке «смирно» и каждый час бить тарелкой о тарелку, имитируя напольные часы. Чтобы не сбивался — вручили ему где-то раздобытый «брегет» на вид полувековой давности, с треснувшим стеклом циферблата. Мало того, что не высыпался сам зек, так вдобавок и мы порой просыпались от очередного тарелочного грохота. Что касается урок, то они расходились по баракам и укладывались почивать с рассветом, кемаря практически до обеда, хотя, если не было желания тащиться в столовую и есть тамошнюю бурду, случалось, спали до вечера. 

Закончилось всё тем, что 5 января Арсений Львович сломался. А если точнее, не выдержал и замастырил - оттяпал себе полладони. 

— Надумал он себе большой палец отрубить, чтобы его, может быть, по инвалидности освободили, а тюкнул по кости, —  рассказывал мне один из работавших с ним на заимке политических. — Не иначе зажмурился, когда топором замахивался – и полладони напрочь. В больничку положили пока. Как думаешь, засудят его теперь?