Ладно, это их проблемы, больших дядек и власть предержащих, моя
задача – выжить после вечернего толковища. Жаль, физическая форма
не на пике, истощила меня тюремная и лагерная жизнь, да и
тренировки забросил, на них, честно говоря, сил уже не остается. Но
ничего, мастерство, как говорится, не пропьешь, может, ещё и
прорвемся. Чеченских боевиков мочили в рукопашной, а уж они-то
всяко пострашнее будут лагерных урок.
Чем быстрее темнело, тем почему-то спокойнее я становился. И к
тому моменту, как вышел к заснеженной площадке перед 8-м отрядом,
чувствовал себя словно Будда в момент медитации. Пока никого не
видно, вон кто-то быстро пробежал в барак, но видно, по своим
делам. Встал под фонарным столбом, наверху лампочка в жестяном
абажуре покачивалась на слабом ветру, и тусклый круг света двигался
следом туда-сюда, в свете которого нехотя планировали вниз редкие
снежинки. Доносился шум работающего бензогенератора. Несколько
таких бензогенераторов обеспечивали электричеством весь лагерь, но
на ночь вроде бы оставляли один, поскольку в барак свет тушили.
Говорят, имеется и запасной, на случай, если основной откажет.
Мы-то, считай, при цивилизации, а сколько людей безвылазно живут и
работают на дальних разработках месторождений, ночуя в землянках и
питаясь чуть ли не древесной корой…
Непроизвольно вытащил из внутреннего кармана ватника фотографию
Вари, подумав, зачем-то переложил ее в карман штанов. Только позже
я понял, какое это правильное решение. А в тот момент снова
вспомнилось время, проведенное рядом с комсоргом порта.
Из воспоминаний меня выдернул скрип снега под множеством ног, а
затем я увидел нарисовавшиеся в сумраке тени. Одна, вторая, третья…
Ого, да тут их полсотни, никак не меньше.
— Смотри-ка, Стальной, не очканул, пришёл.
Говорившего я видел до этого пару раз мельком, но, судя по
всему, не он держал масть среди толпы пришедших на толковище
блатарей. Урки с долей уважения косились на небритого здоровяка, к
которому и обращался зек. Коля Стальной – вспомнилось мне от
кого-то уже слышанное. Выше меня чуть ли не на голову, косая сажень
в плечах, без рукавиц, и ладони – что лопаты… Хотя, впрочем, на
улице было не так холодно, по ощущениям, около пяти градусов
мороза, к вечеру потеплело. Я тоже стянул рукавицы, но не чтобы
пожать руку, а чтобы не драгоценные секунды, если придется резко
выхватывать свое мачете.