Как и в первый раз, следователь предпочитал хранить молчание. С
заднего сиденья полностью разглядеть его лицо было трудно, но я
догадывался, что Шляхман пребывает не в лучшем настроении. По пути,
проезжая мощеную мостовую, мы умудрились продырявить колесо, только
в этот момент старший группы наконец дал волю чувствам, негромко
выругавшись себе под нос. Несколько минут ушло на замену колеса,
после чего мы продолжили наше небольшое путешествие.
Теперь наш путь пролегал в обратном направлении – из Бутырки на
площадь Дзержинского[1], к зданию, при
СССР наводившему ужас на обывателей, а особенно в это время. Что
там на этот раз со мной собирались делать, я не знал, но ничего
хорошего от итогов этой поездки не ждал. Доследование может
включать в себя все, что угодно, включая новую порцию допросов с
применением самых изощренных пыток. Только могли бы всё это
проделать и в СИЗО, необязательно было везти меня в цитадель
ОГПУ.
Хмурый Шляхман возглавил нашу небольшую процессию, двигавшуюся
по коридорам страшного здания. Несмотря на вечернее время, то и
дело мимо шныряли сотрудники, кто в гражданском, кто в форме НКВД.
Да, процесс выявления врагов народа не останавливался ни на минуту.
Не удивлюсь, если тут и ночами в кабинетах горит свет, а из подвала
доносятся крики допрашиваемых.
Нет, и не в подвал меня повели, напротив, мы поднялись по
лестнице и оказались перед дверью приёмной наркома внутренних дел
СССР. Не успел я осмыслить данный факт и как следует напрячься, как
мы оказались в помещении с плотными шторами, не пропускавшими
внутрь ни лучика света. В приёмной помимо порученца-секретаря я
обнаружил ещё и Фриновского, который при нашем появлении встал со
стула и одернул китель.
— Почему так долго? — негромко спросил он у Шляхмана.
— Колесо пробили на Каретном ряду, менять пришлось.
— Да там менять-то три минуты… Ладно, добрались и добрались,
товарищ нарком пока на месте, ждет.
Порученец приоткрыл массивную деревянную дверь, предлагая нам
пройти внутрь. Первым зашёл Фриновский, следом Шляхман, а третьим
я. Мои конвоиры остались в приёмной.
Из-за стола навстречу нам поднялся невысокий человек, ростом мне
по грудь, с большими звездами на рукавах, и чуть поменьше – в
петлицах. Читал я чьи-то мемуары про Ежова, помню, автор называл
его кровавым карликом. Насчет карлика, пожалуй, соглашусь, а вот
насколько он кровавый – посмотрим.