Поверьте, я не хотел этого, при помощи своей интуиции я
перепробовал все возможные варианты, и в каждом из них он рано или
поздно разбалтывал, кто я такой. Так что способ закрыть ему рот был
только один. Я всё спланировал. Я знал, что он не заподозрит
подвоха. Я знал, что у него нет родственников, которые бы его
искали. Я знал, что исчезновение этого человека будет лишь на руку
спецслужбам, в дела которых он опрометчиво стал совать свой нос. И
я знал, что по этой причине они не дадут стражам порядка
расследовать это дело. И я убил его. И тайна моя осталась
сохранённой.
И вот я здесь. Рассказываю вам все это. Неприятно ли мне об этом
говорить? Безусловно. Но отрицание ничем не поможет. Выход только
один – признать то, что произошло. И жить с этим дальше. Как жить?
Тяжёло. Но с признанием время лечит сильнее. С признанием ты
понимаешь, что произошедшее – это испытание, которое должно было
тебя изменить. Неважно, как оно тяжёло – неодолимые испытания не
посылаются свыше. И если ты поймёшь, что отрицательный опыт – это
тоже опыт, который сделает тебя сильнее… мудрее… умнее… то ты
избавишься от мучающей тебя боли.
Однако избавиться от боли было легко лишь на словах. До сих пор
было больно от того, что я не нашёл иного выхода, что мне не
хватило сил ли, времени ли, опыта ли, чтобы разыграть всё иначе.
Признание, прощение и время.
- Значит, признание? – спросил Райлисс. Он поднялся и подошёл ко
мне вплотную, его серые глаза буквально вгрызались в мои. В них не
было слёз, но читалось явное страдание. Я понимал, что сейчас моя
жизнь была в опасности, но голос интуиции успокаивающе направлял
меня, веля ждать. И вот, наконец, в его глазах что-то сверкнуло. Я
понял, что он увидел во мне ту же боль… и поверил.
- Что ж, послушай мою историю, - невесело усмехаясь, сказал
вампир, - и скажи, как можно простить себя после такого.
ГЛАВА 3. История Райлисса
- Я принадлежу к касте так называемых “светлых” вампиров. Ещё
нас называют “идущими путём света” – что, по сути, одно и то же.
Церковью такие вампиры признаются полноправными жителями наравне с
прочими расами. Попытки же как-то дискредитировать расу светлых
вампиров пресекались церковью с особой… настойчивостью. Не пойми
неправильно, никто никуда не пропадал, ни к кому не применяли
физическое насилие; и всё же если кто-то начинал предъявлять
претензии без веских на то оснований – в дом к этому человеку в тот
же день посылался… переговорщик. После, собственно, переговоров с
которым эти люди больше никогда не поднимали подобные вопросы. Как
же так получилось, что церковь и вампиры не только не враждуют, но
даже самым тесным образом сотрудничают?