— Значит, всё-таки подох… — неожиданно услышал я
совсем рядом с собой огорчённый голос.
А я уж понадеялся…
— Перстенёк-то мой тебе теперь не понадобится, я
думаю? — с издёвкой добавил Колдун.
Я, естественно, молчал.
— Так я и думал…
Послышался шорох, и мой взгляд сместился с ближней стены на
потолок. Однако мне было всё равно. Я вдруг вспомнил о том, что
говорил мне Нестеров. Ведь когда снимают перстень, человек умирает.
С другой стороны, я-то вроде уже и не живой. Хотя и мёртвым меня
назвать язык не поворачивается. Особенно у меня…
Но тут мне стало совсем не до размышлений. Я увидел, как Колдун,
наконец появившись в поле моего зрения, берёт мою руку с перстнем.
Я так сосредоточенно следил за движениями его рук, что время
замедлило свой бег. Я отчётливо видел, как он одной рукой сильно
сжимает мою кисть, а другой со всей силы дёргает за перстень. И
перстень, блеснув мне напоследок красной искоркой, легко слетает с
моего пальца. Видимо, Колдун и сам не ожидал, что перстень так
легко снимется, потому что он слегка покачнулся, не удержав
равновесие, упал и выругался.
Мертвее, чем я уже был, я не стал. Значит, либо я уже и так
совсем мёртв, либо что-то тут не так.
Видимо, так решил и Колдун, потому что он окинул моё бренное
тело подозрительным взглядом и, неожиданно резко приблизив своё
лицо к моему, распахнул мои веки. Если бы я мог, то, наверное,
сказал бы спасибо. Теперь я мог наконец рассмотреть Колдуна получше
и увидеть, что одет он в милицейскую униформу, как и человек,
лежащий недалеко от меня. Жив капитан или мёртв, я не знал. Колдун
же, так ничего интересного в моих глазах не увидев, убрал перстень
в карман и подошёл к оглушённому милиционеру. Неожиданно он
незаметным движением привёл тело в вертикальное положение и
похлопал его по щекам.
— А?..
Милиционер слегка сонно открыл глаза, пытаясь понять, что
происходит.
— Ты чего задумался? — совершенно спокойно спросил
Колдун.
— Я? А… ну да… Ну что, понесли, что ли? — пришёл в
себя милиционер.
— Сначала нужно его в ковёр замотать, — напомнил
Колдун.
— Ага. Давай. Я разложу ковёр, а ты тело к нему
подтащи…
Из ковра слышимость была очень низкая. Если быть точным, то я
вообще ничего не слышал, кроме двигателя машины, на которой меня
куда-то везли. Мне почему-то с сожалением подумалось, что везут
меня вовсе не в морг. Мне так стало себя жалко, что я даже
прослезился… мысленно…