Угнетающую тишину, давившую на уши, разбавила легкая музыка, льющаяся из динамиков портативной колонки. Глеб подал Алине бокал с рубиновой жидкостью, присел рядом и мягко улыбнулся, положив ей на колено ладонь. Алина выпрямилась как струна, поспешно пригубив вино. Оно разливалось по горлу, оставляя еле заметное сладкое послевкусие. Но сейчас ее больше волновало тепло, разбегавшееся мурашками по бедру, когда рука Глеба медленно двигалась выше. Алина сделала еще глоток, не замечая, что пьет одна. Второй бокал так и остался стоять нетронутым на столе.
Не сводя взгляда с ее глаз, Глеб придвинулся ближе и закусил губу. Алина нервно сглотнула. Как же ему нравилось с ней играть. Загонять в угол и заставлять сердце биться так часто, что ей становилось нечем дышать. Власть ему дарила псевдоощущение господства.
Он наклонился и коснулся губами ее нежной кожи на шеи. Алина вздрогнула, но не отпрянула, не до конца понимая правил его игры. Глеб, однако, почувствовав ее замешательство, не мешкал и запустил руку под юбку, продолжая исследовать ее реакцию. Алина вскочила и, отойдя на расстояние вытянутой руки, одёрнула юбку, взволнованно прошептав:
– Что ты от меня хочешь? – Глеб поднялся вслед за ней, взял со стола бокал и подошел к окну, осушив одним глотком напиток. Поставив пустой бокал на стол, он снял пиджак, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и в своей манере с усмешкой ответил:
– Тоже, что и всегда. – Алина обхватила себя трясущимися руками. Он сделал шаг к ней навстречу и продолжил: – мы можем больше не скрываться. Я рассказал Соловью о нас. – Она недоверчиво сверкнула глазами, затем взяла бокал и медленно выпила до дна. Глеб подошел вплотную и, развернув ее к себе, обнял, уткнувшись в плечо. Ну же, ему, правда, жаль. Поверь уже. Алина же, замерев в нерешительности и нахмурив лоб, никак не могла поверить в происходящее. И осторожно спросила:
– И ты на меня не дуешься? Ну, из-за Остаповой. – Глеб, мурлыча ей на ухо, ликовал:
– Конечно, нет! И давай уже забудет об этой девчонке. Есть только ты и я… – И, когда Алина расслабилась и позволила себе обнять Глеба, он произнес: – и наше будущее.
Бинго! Айсберг недоверия был растоплен. Алина летала по квартире, накрывая на стол, а он безучастно сидел в телефоне, сославшись на сообщения по работе, хмелея от опустевшей мигом бутылки. Минута позора преодолена. Осталось пожать плоды. Но не сегодня. Сегодня он, итак, через многое прошел. Завтра.