– Сидит, да не высидит. Непросто Саврошку из Каменца
выгнать, да смекалка нам на что дана? Мое дело – кречету лихому
крылья подрезать, а ты уж подходи да бери его хоть без рукавиц. – Я
улыбнулся. – Разве не братский то подарок, княже? Что скажешь?
– Скажу, – отозвался Мстислав. – Да вперед пусть вече
скажет… Что думаете, бояре да купцы? А вы, люди ратные? Милы вам
конунг с ярлом? Али думать надобно?
– А чего тут думать? – Ратибор поднялся на ноги. – Я за
боярина. Ежели он меня на кулаках забороть смог, то и Саврошку
поганого из Каменца выгонит.
– Ишь, нашелся богатырь, – фыркнул кто-то из купцов. –
Воеводу старого побил, так теперича первый молодец в
Вышеграде.
– Ты, Путята, говори, да не заговаривайся! – гаркнул
Ратибор. – Может, я и стар, да еще сгожусь князю послужить. А ты,
если такой языкатый – так выйди сам супротив меня во двор. Там и
поглядим, кто в Вышеграде молодец.
Гриди дружно заржали, и пристыженный купец тут же уткнулся в
тарелку – связываться с Ратибором он, понятное дело, не собирался.
Но вместо него тут же заговорил другой – постарше и, судя по всему,
побогаче.
– А по мне так гнать вон их надобно! Может, и хорош боярин в
ратном деле, и крови нашей, скловенской, да с лихими людьми
спутался. Говорили Ратше – не жди добра от свеев, а он не послушал
– и вон, как вышло!
Купцы тут же хором подхватили гневные вопли. Но на этот раз
оказались чуть ли не в меньшинстве. Ратибор и дружинники целиком
стояли за нас, да и в рядах бояр образовался заметный раскол.
Половина примкнула к купцам, но остальные, похоже, уже успели
положить глаз на каменецкий престол.
– Нет среди нас единства. – Мстислав устало вздохнул и
откинулся на резную спинку. – А ты что скажешь, Лют Вышатич?
Когда старый боярин вновь поднялся на ноги, все разговоры
стихли. Похоже, Лют говорил вообще говорил нечасто, но если уж и
говорил, то по делу – и слушали все, от самого молодого из гридей
до князя.
– Стоит на Вишиневе Вышеград-батюшка. Стоит на Вишиневе
славный Каменец. – Лют на мгновение замолк, будто вспоминая что-то.
– Стоит за лесами к югу Круглица, а за ней и Есеник – город
небольшой, да богатый. Немало таких на земле скловенской… Нет у
меня большой веры свеям, княже, да сам посуди – ежели прогонишь
конунга – уйдет прочь. Другой гридницы дружине своей искать. И
сыщет, поди. А наступит весна, так и пойдет на Вышеград князь
круглицкий или есеницкий. Поглядишь – а средь его гридей щиты
круглые да бороды свейские. Лихая сеча будет. Перун вспоможет –
одолеешь ты, княже, отстоишь Вышеград – да многие ли с поля
вернутся? Будут девки да детки малые плакать, отцов хоронить. Сам
видел – крепко боярин бьет, раз Ратибора-воеводу заломал. Вот что я
скажу, княже. – Лют вздохнул и опустился обратно на свое место. –
Примешь свеев – может и беда случиться. А не примешь – как бы не
хуже вышло.