– Спасибо, – буркнул я.
– Тебе есть, что терять, – продолжил Романов, ничуть не
обращая внимания на мое ворчание. – Но ты можешь хотя бы
представить, сколько людей отдали бы все за ту возможность, которую
ты только что легко и непринужденно отверг?
– Старики… без обид. Инвалиды. – Я загнул сразу два пальца.
– Неизлечимо больные…
– …те, кто никак не может принять свое тело, пол, возраст
или социальный статус, – подхватил Романов. – Эскаписты.
Неудачники. Адреналинщики, искатели приключений, взбунтовавшиеся
подростки… в конце концов, поклонники фэнтези во всех его
проявлениях. Этот список можно продолжать бесконечно. – Романов
несколько раз сжал и разжал пальцы на обеих руках. – Я уже не
говорю о том, что в вирте ты полностью застрахован от болезней,
войн, падения астероида или наркомана, который зарежет тебя в
парадной за мобильник и пару сотенных бумажек… Иными словами, в
вирт пожелают сбежать все – рано или поздно.
– Ну и что? – Я подложил ноги под себя, усаживаясь
по-турецки. – Равные возможности для всех…
– …бесплатно, чтобы никто не ушел обиженным? – Романов
удостоил меня очередного снисходительного взгляда. – Антон, ты
рассуждаешь, как строитель коммунизма. Рано или поздно человечество
все равно придет к бессмертию – но сейчас мы к нему попросту не
готовы – даже в такой форме. Представь себе, кто заполнит вирт в
первую очередь! И вот все это ты хочешь увековечить?
– Попахивает сегрегацией, – поморщился я. – А как же права
человека?
– Поверь мне, Антон, именно о человечестве я сейчас и думаю
больше всего. – Романов развел руками. – Если бы я знал, что
информация просочится… Ты же понимаешь, что мое изобретение может
грохнуть весь мир? И не этот, а настоящий!
– В таком случае, вы изобрели атомную бомбу, Алекс.
– Нет, Антон. – Романов протяжно вздохнул. – Я изобрел
кое-что куда хуже атомной бомбы. И именно поэтому я хочу остановить
все это – и прошу тебя помочь.
– Как? – Я снова потер виски. – Что я могу сделать? Здесь не
поможет даже десять «Светочей». Джинн уже вылетел из бутылки – и
даже вам не под силу засунуть его обратно.
– И ты снова прав. – Романов опустил голову. – Мои алгоритмы
уникальны и сложны, но воспроизвести их все-таки реально. Но сейчас
они отстроены только в этой системе. Ты сможешь отбросить
исследования лет на десять назад… Знаешь, что будет, если этого не
сделать? Если мы проиграем?