– Конец реальному миру, – отозвался я. – «Гардарика»,
наполненная йотун знает кем, и во главе всего этого балагана –
Павел Викторович с Клинком Всевластия.
– И это при не самом плохом раскладе, – кивнул Романов. –
Нравится тебе такое будущее, Антон?
– Нет. И, видимо, именно поэтому я должен вам помочь, да? Но
что я могу сделать?
– Об этом мы поговорим чуть позже. У меня теперь есть все
время мира – и того, и этого. – Романов поднялся на ноги. – А вот у
тебя его сейчас уже нет.
– Что?.. Какого…
– Просыпайся, Антон.
– Просыпайся, ярл.
Я открыл глаза… И, естественно, Гримнира-Романова уже не
увидел. Таинственный старец исчез без следа – как и в нашу прошлую
встречу – и вместо него надо мной появилось лицо Рагнара. Хмурое и
озабоченное – если не сказать тревожное. Я искренне надеялся
прожить хотя бы остатки этого дня без происшествий – но, похоже, не
судьба…
– Пойдем, боярин. – Из-за плеча Рагнара высунулась борода
Третьяка. – Сам Мстислав Радимич пожаловал. Говорить
желает.
Ну, если желает – значит, надо идти. Я уцепился за могучую
клешню Рагнара и с кряхтением поднялся на ноги. О стреле,
оставившей в моем теле чуть ли не сквозную дыру, сейчас напоминали
только иконка дебаффа и не до конца откатившаяся полоска здоровья.
Расовая регенерация, мастерство Златы и Беркана почти закончили
свою работу – но не прыгать же зайцем перед неписями. Это уж точно
вызвало бы кучу ненужных вопросов. Все без исключения жители
«Гардарики» при каком-никаком лечении за сутки или двое оправлялись
от самых страшных ран – но уж точно не за несколько часов. Так что
и мне приходилось кряхтеть и морщиться, изображая давно ушедшую
боль.Рагнар и Третьяк поддерживали меня под руки, но вскоре
отпустили – видимо, шагал я достаточно уверенно. Да и негоже
представать немощным ни перед князем…
Ни перед воеводой. Я разглядел еще два паруса с Рарогом,
неторопливо проплывающих над верхушками шатров – похоже, князь
прибыл по реке, но еще не успел сойти на берег – а вот Ратибор
дожидался нас около лагеря. Когда мы с ним впервые встретились, я
валялся на залитой кровищей палубе со стрелой в брюхе, так что ни
пообщаться, ни даже толком рассмотреть княжеского воеводу не смог –
но теперь уже ничто не мешало пялиться, сколько влезет.