На макияж (желто‑серая пудра, черная
помада и фиолетовые тени) ушло около часа, но я добилась‑таки
нездорового, трупного оттенка кожи.
Поиски подходящего к случаю костюма
затянулись надолго. К счастью, у Вельки так и не дошли руки
выбросить старую серую кофту, рваную и выпачканную сажей – мы
прочищали ею дымоход, намотав на швабру. Вместо юбки сгодилась
половая тряпка, подпоясанная веревочкой. На шею я повесила ожерелье
из сушеных майских жуков (выпросила у ребят с факультета
Травников), за неимением браслета нанизала на нитку мышиные черепа,
а на шею кокетливо повязала набивное чучело гадюки.
Потом я посмотрелась в зеркало.
Чародейки обычно возмущаются, когда их называют ведьмами, но я в
моем теперешнем облике сочла бы это за комплимент. Из меня
получилась до того омерзительная ведьма, что кот, дремавший на
кресле, взъерошился и удрал под кровать. Мне пришлось буквально на
коленях упрашивать его быть моим ассистентом. Ибо какая же ведьма
без кота? Кот соглашался, что ведьма я никакая и мое общество может
пагубно отразиться на его репутации порядочного крысолова. Недолго
думая, я ухватила Барсика за раздраженно виляющий хвост, дернула, и
кот глубоко полоснул меня четырьмя лапами сразу.
Посасывая руку и шепотом костеря
несговорчивую зверюгу, я выудила из холодильного шкафа вчерашнюю
отбивную и помахала ею у кота перед носом. Барсик принюхался, алчно
облизнулся, но с места не тронулся. Задумчиво прожевав отвергнутый
продукт, я вспомнила о телекинезе, и через несколько секунд кот
оказался в моих руках. Сказать, что он сдался без боя, было бы
неуважением по отношению к такому славному бойцу, как наш
Барсик.
Мой триумфальный выход из Школы не
остался незамеченным – у ворот стоял Алмит, битый час безуспешно
объяснявший роскошно одетой даме с упитанным ребенком, что ее дитя,
несомненно, обладает всеми мыслимыми и немыслимыми талантами, кроме
магического, а посему не может быть принято в Школу даже на платной
основе. При виде ведьмы спор прекратился сам собой.
– Кто это? – потрясение
вопросила дама, на всякий случай прижимая к себе гениальное
дитя.
– Наша лучшая выпускница, –
не менее ошеломленно брякнул Алмит.
Я натянуто улыбнулась, показав
вычерненные углем зубы.
Дама, не попрощавшись, подхватила
ребенка на руки и бросилась наутек от сомнительных прелестей
магического образования.