Город был обречен. В стрелковых
башнях появились тонкие спички пулеметных стволов, показались два
ствола потолще, видимо, башенные пушки. Откуда-то из-за стен
раздался первый раскат грома, и в небо по пологой дуге взметнулся
первый минометный снаряд…
***
Сержант опустился на одно колено,
вжикнул молнией на сумке, висящей сбоку. Достав ленту со снарядами
для своего гранатомета, изящным жестом откинул его барабан. Первыми
пошли две дымовые, затем три осколочные и последней в гнездо встала
кумулятивная граната. В пустую «ромашку», точно повторяющую своими
«лепестками» гнезда на барабане, он воткнул оставшиеся 3
кумулятивные и столько же зажигательных. Печально осмотрел ленту,
на которой остались висеть последние 4 осветительные ракеты.
Застегнул сумку, надев ее через плечо, поверх накинув ленту с
гранатами. Застегнул барабан, проверил магазин пулемета. Последние
250-патронные яйца… Досадливо вздохнув, что они так и не успели
пополнить припасы, сержант сунул руку под грудную пластину, достал
два тонких проводка с наушниками на концах, вставил один в ухо, с
хрустом размял шею и ткнул маленькую для его огромной лапищи кнопку
на плеере.
– «Будь со мной на этом пути…»
– раздался голос солиста в наушнике, – «Без тебя я не смогу идти.
Будь со мной на этом пути, зная, что никого уже не
спасти...»
На минуту прикрыв глаза, вслушиваясь
в ритмы музыки, он медленно вытянул свою аптечку, шприц-тюбик со
стимулятором сам услужливо прыгнул в руку. Приложив его к мышце,
вдавил кнопку на его заднике. Шприц тихо шикнул, проткнув
толстенную кожу великана, впрыскивая в тело ударную порцию химии,
замешанной на ядреном настое вируса, сделавшего его таким. По
иронии судьбы, вирус, медленно убивавший Ландскнехта, давал ему
невообразимую силу, новые способности и делал еще более страшным
оружием. Цена такой стимуляции была высока, и обычно после этого он
отлеживался под капельницей из лекарств, чтобы вновь не уйти за
грань, становясь той машиной для убийства, внутри которой сержант
существовал без памяти почти полгода.
Стимулятор быстро налил мышцы силой,
мозг стал работать с удвоенной скоростью, сердце, словно двигатель
Феррари, погнало кровь по венам. В такие минуты температура его
тела возрастала до запредельных, от которой простой человек сгорел
бы за считанные минуты, но сам сержант в при этом чувствовал
себя просто превосходно. Ни одна гора, ни одно море, ни одна армия
мира, казалось было, не могли его остановить и, как показывали
тесты в лаборатории, это суждение было близко к истине.