Сегодня вон порог водой облил. То ли
просто из вредности, то ли и впрямь освятил в храме
ведерко‑другое.
Позавтракав, я оседлала коня и
поехала в город, на работу. Смирный, залохматившийся к зиме Дымок в
охотку трусил по лесным тропинкам, по‑драконьи выпуская из ноздрей
белые струйки пара. В городе меня хорошо знали. Встречные селяне
раскланивались, снимали шапки, стражники у ворот перебрасывались
скабрезными шуточками. Очень их интересовало, когда же я найду себе
если не мужа, то хотя бы мужика. Дескать, негоже бабе одной в лесу
прозябать. Я отшучивалась, но составить мне компанию не предлагала.
Да они особо и не настаивали, таких девушек в городе – пруд пруди.
Впрочем, я годилась не только на то, чтобы в оном пруду
квакать, – среднего роста, стройная, синеглазая… не Кветка,
конечно, но какие‑никакие перед и зад тоже имеются. Русые волосы
днем заплетены в косу, челка подстрижена до бровей, чтобы не лезла
в глаза ночью. На таких обаятельных серых мышках охотно женятся и
так же, не задумываясь, изменяют им при первом удобном случае.
Вот только мало кто знает, что серыми
бывают не только мышки.
Работала я, смешно сказать,
помощником знахаря. Летом собирала и сушила травки, зимой готовила
снадобья. Смешно потому что толстяк‑знахарь раздувался от гордости
за рецепты своих «эликсиров», частью полученные в наследство,
частью купленные за большие деньги у королевских лекарей. А что
больные от тех снадобий порой помирали – так у конкурентов и того
хуже. Я пару раз предлагала внести кой‑какие изменения, но хозяин
либо смеялся, либо грубо советовал не лезть не в свое дело. Откуда
ему было знать, что оборотень по запаху травы может сказать, от
чего она помогает и с чем лучше всего сочетается? Зато клиенты живо
подметили, что золотая монетка, сунутая проворной девке,
существенно повышает шансы на исцеление. Хозяин пару раз ловил меня
на мздоимстве и пытался закатить скандал, но я с ледяным лицом
напоминала, сколько он мне платит, и предлагала нанять другую
дурочку за те же деньги.
* * *
День выдался суматошный, вместе с
холодами по городу расползлись болезни, пришлось объехать несколько
десятков человек, развозя заказанные снадобья. Конь устал и по
дороге домой начал прихрамывать – сначала чуть‑чуть, потом ощутимо
припадая на левую заднюю ногу. Последнюю версту я шла пешком,
нахохлившись и засунув озябшие руки в карманы, а Дымок покорно
ковылял следом, стараясь не угодить копытом в петлю свисающих до
земли поводьев. Валил мелкий, но частый снежок, слепя глаза и
забиваясь под воротник.