— Всё верно, — спокойно ответил Кистенёв, понимая, что его
«липовую» биографию уже наверняка пробили.
— Только вот в городе, который вы указали как родной, ни в одном
ЗАГСе Игорь Николаевич Кистенёв 1923 года рождения не числится.
Есть один полный ваш тёзка, но он ходит в детский сад. Что
интересно, у него родимое пятнышко на правом виске такое же, как у
вас. Странное совпадение, не находите?
— Действительно, странное, — пробормотал экс-банкир, делая
усилие, чтобы на лбу не выступила испарина.
— Далее, ни на каком прииске вы никогда не работали, и дворником
при ВДНХ тоже, хотя и числитесь в этой должности. Что интересно, по
уголовным делам вы тоже не проходили, ваше фото мы разослали от
Калининграда до Владивостока. Может быть, всё-таки поделитесь своей
истинной биографией? Право слово, хотелось бы побольше узнать про
столь разностороннюю личность. Кстати, вот, поглядите, — Кистенёву
кинул взгляд ан придвинутый лист, — это показания некоего Виктора
Белова. Знакомая фамилия? Вы ему представились сотрудником Комитета
госбезопасности. И он поделился с нами своими подозрениями, что
именно вы могли быть причастны к смерти гражданина Рыбакова.
— Ещё и «мокруху» на меня вешаете? Ну спасибо, гражданин
начальник. А кроме слов есть какие-то доказательства? Отпечатки
моих пальчиков имеются? Вот и не надо… А насчёт дворника верно,
попросил оформить, чтобы в тунеядцы не записали. Но с приисками и
велозаводом вы, промашку дали, работал я там, гражданин начальник.
Видно, плохо отделы кадров смотрели, должно быть и у тех, и у
вторых записано.
— Отделы кадров смотрели хорошо, а вот вы что-то скрываете, и
нам очень хотелось бы узнать, что именно.
— Гражданин начальник, — устало вздохнул Кистенёв. — всё, что
хотел сказать – я сказал, больше добавить мне нечего. А фантазия
этих молодых людей пусть останется на их совести. И вы либо
предъявляете мне обвинение, либо отпускаете с извинениями на все
четыре стороны.
Полковник откинулся на стуле, Муромский, не двигая головой,
медленно переводил взгляд с Костенко на задержанного. Молчание
длилось минуты две, после чего наконец полковник движением головы
предложил Муромскому выйти из комнаты и, оставшись с Кистенёвым с
глазу на глаз, хлопнул ладонью по столу:
— Ладно, с вашей биографией мы ещё разберёмся, а сейчас
предлагаю сознаться, где храните воровские деньги. Сколько там
было? Думаю, что немало. Учтите, чистосердечное признание смягчает
степень вины, а такая серьёзная сумма серьёзно скостит срок. Увы,
отсидеть придётся, на вас организация преступной группировки,
несколько грабежей, два убийства, пусть даже это были не самые
лучшие представители рода человеческого. Парня, конечно, жалко,
подставился, вас защищая… Зря вы его труп сожгли, получается,
поглумились над покойником, но это дело тоже поправимое, можем и
как несчастный случай провести. Подумайте, Игорь Николаевич, мы
ведь так или иначе деньги найдём, а если сами признаетесь, где их
прячете — сможете выйти на свободу