Часов в семь вчера, в разгар наших посиделок, трактир заполнился
практически полностью. По большей части небольшими компаниями, от
двух до 4-5 человек. Одна такая «великолепная пятёрка» за
прямоугольным столом состояла из парней лет двадцати с небольшим,
только один из этой компании был постарше. Вот он-то, бросая
взгляды в нашу сторону, что-то негромко, но настойчиво втолковывал
своим молодым товарищам. Несколько раз проскользнуло «rusai
kiaulės» и «оккупанты». Если относительно значения первого
выражения я мог только догадываться, то насчёт оккупантов двух
мнений быть не могло. И, хотя я старался абстрагироваться, это меня
начинало порядкам нервировать. Тем более что сидел я к ним лицом, и
мне волей-неволей приходилось ловить на себе косые взгляды.
Наконец один из этой компании, блондин с квадратной челюстью, в
очередной раз покосившись на меня, что-то сказал дружкам и уже
по-русски, но с добавляющим твёрдости словам прибалтийским
акцентом, произнёс в мою сторону:
— Чего уставился? Тебе что-то не нравится?
Ничего себе, наезд! Ладно, и мы за словом в карман не
полезем.
— Пытаюсь рассмотреть за вашим столиком порядочных людей, а не
получается: одни клопы, которым не нравится русская кровь.
На несколько секунд за нашими двумя столиками повисла тишина.
Катя Лежикова, крупнозадая и вообще мощная женщина лет сорока,
зачем-то прикрыла мою ладонь своею, с ужасом прошептав:
— Лёша, ты что такое говоришь?
— А что я говорю? Они нас помоями на своём литовском поливают,
оккупантами называют, а я должен молчать? Тем более не я первый
начал.
Говорил я достаточно громко, чтобы и за соседним столом
услышали. Эффект был достигнут, я прекрасно видел, как наливаются
краской лица оппонентов. Ну да ничего, может, и без инсультов
обойдётся, мужики они крепкие. Тот, который ко мне первым
обратился, вообще начал медленно подниматься с угрожающим
видом.
— Ты кого, rusiška kiaulė, назвал клопами? Сейчас за эти слова
ты ответишь.
Ого, мужик-то бесстрашный оказался. Хотя на его месте, имея за
спиной четверых крепких дружков, пусть один из них (похоже, идейный
вдохновитель, не так уж и молод), я бы тоже вряд ли испугался бы
компании, половину которой составляли женщины, да и один из двух
мужчин по повадкам - ни рыба ни мясо.
— И что ты мне сделаешь?