– Нет, – сокрушенно покачал головой
тот. – Я сразу попытался найти его… но нет. Не вышло.
– Ясно… Ладно, идите. Нам нужно
переговорить.
Ангелика кивнула, и Лисы в
сопровождении Петра направились в другую комнату.
– Ну и что думаете? – подал голос
Алан. – Все-таки толстяк?
– Даже не знаю, – покачал головой
Дариуш. – Все трое говорят о краже картины. Более того, их истории
дополняют друг друга. Так что либо они сговорились и виноваты все
трое…
– Либо все трое же невиновны, –
закончил за него Анджей, глядя на возвращающегося к ним Петра. –
Холера, что-то меня во всей этой истории смущает.
– Да неужели?.. – саркастичное
замечание инквизитора прервал уже третий за последние несколько
часов крик.
– Да твою ж холеру! – Чародей вслед
за Петром бросился на шум.
«Кот», конечно, успел первым. И
теперь стоял неподвижно в проеме. Шулер проскользнул мимо него,
шагнул в комнату и замер рядом.
Застывший и лишь едва заметно
подергивающийся Матеуш на коленях перед тетей. Маленькие пальцы
сжимают высушенную ладонь. Ангелика на полу, вспоротая от глотки до
паха.
Дариуш, Алан и Людвик один за другим
входили в комнату и пораженно останавливались. А Петр все так же
стоял неподвижно в проеме.
– Кажется, теперь мы знаем, кто
демон… – наконец подал он голос.
– Нет, – ответил Анджей.
– Нет?
– Нет, не сходится. – Чародей покачал
головой. – Матеуш никак не мог убить святильника и атеиста.
– Может, гипотеза про гипноз не так
уж и несостоятельна. – Охотник немного повернул корпус к
толстяку.
– Гипноз вообще никак не объясняет,
куда из трупа девается вся жидкость, – возразил Шулер. – А еще не
объясняет кое-что более важное. Каким образом ведун мог не
обнаружить нечисть среди нас?
– Он ведь слабый и необученный? –
спросил Дариуш.
– Насколько слабым и необученным он
вообще должен быть, чтобы не отличить демона от человека?! И
помнишь, как он уставился на тебя во время первого допроса? Да он в
ступор впал! Готов поспорить, он тогда увидел кровь сирены в
тебе.
Чародей повернулся в сторону Матеуша,
ища подтверждения, но тот все так же молча стоял на коленях перед
своей тетей.
– Нет, единственный вариант – это
если… – Анджей отвернулся от шокированного мальчишки, и его
озарило: – Если присутствующие тут на самом деле люди…
– Чего?! – уставился на него все.
– Ведуны не видят сверхъестественное.
Они видят суть вещей. И если Матеуш не увидел ни в ком из нас
пиштако, значит, никто из нас и не является пиштако на самом деле.
И это возможно только в одном случае. Пиштако не меняет облик, он
захватывает чужие тела. И в такой ситуации этот гаденыш ни за что
не остался бы в Матеуше. – Чародей посмотрел на Петра. – А
единственный, в кого он мог переселиться незаметно…