– Ничего им не все равно…
– Ага, по ним прям видно,
насколько!
– Ты пойми, у них работа такая, что
они почти всегда имеют дело со случаями, когда кто-то уже погиб. Им
приходится заталкивать мысли и переживания о жертвах куда поглубже.
Иначе слишком легко пойти на поводу у эмоций и совершить ошибку,
из-за которой в лучшем случае пострадают они сами, а в худшем – еще
и окружающие.
– Бред! Это все просто отмазки! Они
оба обладают такой силой, а значит, и ответственность на них не
меньшая!
– Так, вот только Человека-паука
перефразировать мне тут не на…
– Ну еще бы! – перебил брата Паша. –
Тебе-то этого не понять!
Зубы сами собой сжались так, будто
пытались слипнуться в одно целое. Глубокий вдох. Выдо-ох…
– Да. Ты прав. Мне не дано понять,
что такое сила.
– Блин! Извини, я…
– Да пошел ты.
Анджей вернулся к «Лемегетону» и
продолжил конспект, привычно глуша лишние эмоции нерушимым порядком
чисел, терминов и построений. Уже на последней главе он вдруг
осознал, что в доме чересчур тихо. Это был плохой знак. Обычно
после этого следовал какой-то очередной упоротый проступок Паши.
Например, попытка полить цветы с помощью «разящего дождя», что
закончилась разбитыми окнами в гостиной. Или эксперимент с ремонтом
телевизора, породивший на свет монстра, гасить которого пришлось
совместными усилиями отца и деда… А огребать за это, разумеется,
будет старшой.
Вздохнув, Анджей отправился на поиски
брата. Комната, гостиная, туалет. Пусто. Пусто. Пусто.
– Ты не видела Пашу? – спросил он
маму, заглянув на кухню.
– Пошел гулять, – отозвалась
Доминика. – Сказал, ему надо встретиться с кем-то.
Анджея кольнуло что-то. Мимолетная
мысль, которую он лишь за самый кончик хвоста уловить сумел.
Расспросы Паши, потом эта вспышка… Не мог же этот мелкий?.. Даже не
закончив мысль, он понял: еще как мог!
– Пойду за ним пройдусь.
– Зачем? – удивилась мама.
– Да так… просто.
– Ну… ладно.
Он увидел на подходе к мосту. Кто-то
лежал на земле. Анджей ускорил шаг. Перешел на бег. Нет. Нет. Нет.
Одна только мысль пульсировала в нем на каждом шаге, снова и
снова.
Паша валялся искореженной куклой:
погнутые руки, продавленная грудь. Воздух с трудом и еле слышным
присвистом срывался с разбитых губ.
– Анджи… я сделал…
– Идиот, придурок, дегенерат…
Дыхания не хватало.
– Я сжег…
– Дебил, недоумок, имбецил…