– В чем дело?
– Митинг, – коротко пояснил
таксист.
– Какой еще митинг?
– Да цыгане, мать их.
– Цыгане митингуют?!
Машина медленно поползла вперед. С
обеих сторон автомобиль начали обтекать люди с транспарантами. Тень
их гнева, эхо яростных криков доносилось даже сквозь закрытые окна
и двери.
– Нет, митингуют местные, чтобы
цыгане убрались вон. Они тут на пустыре обосновались. Уже лет пять
как. Воруют, наркотиками торгуют, проклятия насылают, колдуны
ебэ-э… В общем, мы как ни посылали жалобы, они все сидят тут. И с
каждым годом все наглее! В первый год они еще держали себя в
рамках. И мы им даже сочувствовали. Они ведь с Кабат. Но теперь
вообще оборзели! Ничего уже не боятся! А последнюю неделю еще и
повадились всю ночь напролет жечь здоровенные костры! Вонь
страшная! Спать из-за света и шума невозможно! Так все это еще и
прямо перед входом на наше кладбище! Старейшее в Варшаве, между
прочим! Можете представить себе?!
«Мда… Тема явно наболевшая…»
– Я так понимаю, вы отсюда? Из
Повонзок?
– Да.
– Слышала про похищения детей…
Сочувствую. Известно уже что-нибудь?
Водитель покачала головой:
– Лично я уверен, что и в этом
замешаны цыгане. Я полиции так и сказал. Те даже обыск провели, но
ничего не нашли. Но ведь издревле именно цыгане промышляли
подобным! По-любому они замешаны!
«Ох уже мне эти суеверия и
невежество… А ведь в просвещенный век живем!»
– Слушайте, а обязательно было именно
этой дорогой ехать? Прямо сквозь митинг?
– Если честно, то нет, – признался
таксист. – Но вы ведь к бурмистру едете? Может, хоть вы сможете
повилять на него, чтобы он решил наконец-то эту ситуацию…
– Посмотрим, – буркнула Аня.
Они наконец-то вырвались из плена
толпы, и машина поехала быстрее. А девушка смогла рассмотреть
поселение цыган. Его действительно окружало плотное кольцо пепелищ
от больших костров. Сам же табор представлял собой печальное
зрелище. Примитивные одноэтажные сооружения, кое-как сколоченные из
облезлых досок и всякого хлама. Они напоминали нормальное жилье не
больше, чем жертвы золотухи – здоровых людей. Часть грубых
построек разломали. Кое-где выбили двери, разбили окна. Местами в
воздух уходили нити дыма от не до конца потушенных пожаров.
Сами же цыгане воспринимали
происходящий вокруг бедлам удивительно равнодушно. Большинство
просто занимались своими делами, не глядя на беснующуюся толпу.
Хотя возле одного из домов сидела женщина, спрятавшая лицо в
ладонях. Плечи ее сотрясались.