— Похоже, вам не удалось напугать
леди, — с насмешкой сказал маг.
— А жаль. Леди вообще слишком
доверчива. К примеру, у нее даже тени сомнения не возникло, что это
привидение — Франциск Первый.
Призрак перестал качать ногой и
возмущенно выдохнул изо рта облачко, словно сотканное из дыма.
Облачко вырисовало замысловатую фигуру перед носом оскорбителя,
который недовольно нахмурился, и всосалось назад в создателя.
— А с чего вы взяли, что это не
он?
— С того, что он не похож на портреты
Франциска.
— Инор, художники — тоже люди.
Обвинение в государственной измене никому не нужно, поэтому им
свойственно приукрашивать правящих особ. Попробуй изобрази на
портрете такого, — кивок на призрака, — живо бы в тюрьму загремели
за оскорбление.
— А что вы имеете против моей
внешности? — неприятным голосом спросил Франциск.
— Я? Ничего. А вот придворный
художник явно что-то имел.
— Оскорбление монархов является
наказуемым деянием.
Призрак высокомерно приосанился,
отчего перо на шляпе закачалось, как будто собралось оторваться. Но
даже если вдруг оторвется — восстановить форму Франциску труда не
составит.
— Как вы любите изыскивать
оскорбления, — раздраженно бросил де Кибо. — Так как, леди, вы
согласны?
— На что? Вы ничего не
предлагали.
— В самом деле? Простите. Я предлагаю
вас удочерить.
Тишину, повисшую после этих слов в
комнате, впору было назвать могильной. Я не удержалась и рухнула на
стул, тем более что высочайшее разрешение сидеть в присутствии
монарха было дано раньше. Первым пришел в себя Шарль.
— Хотите, чтобы Николь разделила с
вами ваши проблемы?
— Хочу, чтобы она разделила, а
впоследствии унаследовала то, что мне принадлежит. А это ох как
немало, — отрезал маг.
— Разве у вас нет родственников? —
спросила я, чтоб хоть что-нибудь спросить. — Которые бы все
унаследовали.
— Теперь нет. Поэтому после моей
смерти непременно начнется грызня, которая закончится тем, что все
отойдет короне, если я не напишу завещание на кого-нибудь из
претендентов. Но они такие унылые личности, что нет, не напишу. И
уж тем более не хочу отдавать все короне.
— Но почему вы хотите передать все
мне?
— Из-за третьего блока.
Разговор становился все более
занимательным.
— Если скажете, какой он, может, и
договоримся.
Сейчас меня больше привлекало не
наследство, не возможность снять блок и даже не знание, что же
заблокировали. Это можно получить и в другом месте. Кроме,
разумеется, наследства, но вот с ним-то, уверена, наверняка будет
куча проблем, а я и без того не бедствую. Возможно, именно поэтому
Альвендуа и не хотят разрывать помолвку? Интересно, предложи я
Антуану откупные, согласился бы? Жаль, это не пришло в голову
раньше.