Затем из забавной мысли это стало стилем жизни. Настолько, что
советник и сам стал невольно задумываться, нужен ли император
вообще. Вернее, нужен ли ему такой император — неуправляемый, нагло
и дерзко дергающий европейских монархов и турецкого пашу за уши.
Игра в войну могла переродиться в новую мировую — и проблема вовсе
не в людских потерях, потоках беженцев, а также прочей ерунде, на
которую советнику было наплевать. Война меняет лидеров мирного
времени на военных командиров, а значит, его место займут маршалы и
генеральный штаб. Этого нельзя было допустить.
Заговор — сладкое слово, пробирающее мурашками даже человека в
его возрасте. Опасное действо, от которого разумный человек
постарается держаться подальше — слишком горько придется
расплачиваться за амбиции, если все сорвется в пропасть. Поэтому во
главе заговора был поставлен другой человек, истово считающий, что
грядущий переворот придумал он сам. Ресурсы, удача, покровительство
и жесткий поводок на шею, за который можно прихватить — князь
Черниговский вцепился в свой шанс всем нерастраченным чувством
несправедливости, что пестует из поколения в поколение каждая ветвь
Рюриковичей, не оказавшаяся на троне великого предка. У князя даже
хватило ума бороться не за титул, а за реальную власть — он полагал
верным ограничить власть монарха через княжеский совет, желая
навязывать императору свою волю голосами большинства владетелей
земли Русской. Ну а самим князем управлял бы первый советник —
через его супругу и настолько тяжелый компромат, что не вздохнуть
без команды.
Забавно, но даже детей князь Черниговский воспитывал не своих —
на случай, если династия сменилась бы… Так что все шло по плану,
рассчитанному даже не в прошлом десятилетии — и завершиться
которому тоже не завтра. Но советник умел ждать.
И дождался того, что этот неудачник не уследил за детьми,
сжегшими банковское хранилище императора для деликатных операций за
рубежом. Фактически, всю негласную казну внешней разведки, через
которую подкупались иностранные чиновники, откуда брались наличные
на взятки европейским посольствам, принцам и турецким визирям,
которые глушили у себя на родине ноты недовольства политикой
империи.
Государь выразил недоумение через своих людей — и князю пришлось
компенсировать деньги. Что, в общем-то, не сильно опечалило
советника — его протеже действовал с холодной головой, намереваясь
вернуть себе все, когда власть поменяется. Демонстрируя покорность,
князь влезал в заговор еще сильнее.