Вблизи состав выглядел просто ужасно.
Бронирование у экспедиционных поездов мощнее, чем у легких пригородных бронетричек, вооружение – солиднее, охрана – лучше. Однако и доставалось им там, куда они отправлялись, больше.
Егор заворожено смотрел на бронепоезд.
Побитая страховочная платформа впереди. Исцарапанный, словно через терку пропущенный, локомотив. Штуки четыре броневагона. Всего! А где остальные? Неужто все потеряны? Да, собственно, и те, что остались… Помятые крыши. Перекошенные орудийные башни. Изъеденные то ли кислотой, то ли ржавчиной, то ли высокой температурой бронелисты. Разодранные бойницы. Погнутые и обломанные защитные шипы. Пробитые в нескольких местах борта.
На платформе за броневагонами – бэтээр с глубокой вмятиной на корме и свернутой на бок башней. Еще одна платформа с разбитыми аппарелями, на которой, по всей видимости, тоже должна была находиться бронетехника, пустовала. Потери…
На одном из вагонов под отчетливыми следами чьих-то когтей, содравших с бронеплиты краску и с полдесятка защитных шипов, Егор заметил следы от пуль и небольшое оплавленное отверстие. Характерная такая дыра, которую могла оставить только кумулятивная струя. Экспедиционным поездам, рыскающим в поисках ресурсов по дикой провинции, приходится отбиваться не только от интродуктов.
Второй взвод, рассредоточившийся по карантинной платформе, молча наблюдал за въезжающим на станцию составом. Колеса стучали о рельсы без привычного веселья: медленно, натужно как-то, словно через силу.
Ту-у-ук-тук. Ту-у-ук-тук… Звук был тоскливым и безрадостным. Из открытых люков в броневагонах смотрели грязные уставшие лица.
– Ты думаешь, что вчера в бронетричке пережили ад, Гус? – раздался над ухом Егора негромкий голос начальника станции. – Тогда посмотри на них. И подумай о том, откуда вернулись они.
Егор покосился на Кирилла Васильевича. Тот был мрачнее тучи.
– «Четырнадцать – сорок семь», – задумчиво пробормотал «первый».
О чем это он? Ах, да. На локомотиве и бортах броневагонов по трафарету было выведено «14–47».
– Неделю назад всего в рейд ушел, – продолжил после паузы Кирилл Васильевич. – Новенький был совсем.
И, помедлив еще немного, добавил:
– Растерял половину вагонов.
Половину?! Однако! Круто же обошлась с бронепоездом безжалостная провинция. За какие-то семь дней пережевала состав и выплюнула остатки.