— Я издалека… — послышался всхлип. — Меня
украли…
— Откуда украли? Погоди, не реви. Да не реви же,
говорю тебе! Всё уже хорошо. Никто тебя не тронет. Глотни. Ещё.
Ещё. Полегчало?
— Д-да-а… — девица опустила фляжку, бледные щёки
слегка порозовели. — Меня украли… из Эгеста…
Некромант Фесс застыл, словно неведомые чары враз
заморозили ему ноги.
— Откуда-откуда? — переспросил он мёртвым
голосом.
— Из Эгеста!.. Ну, святой город Аркин, может,
слыхали о таком, г-господин ч-чародей?
— Слыхал, — без выражения подтвердил Фесс. — Ещё б
не слыхать… скажи мне, дева — нет, погоди! Как всё-таки тебя
зовут?
— Этиа. Этиа Аурикома, господин…?
— Фесс. Просто Фесс. Красивое и необычное у тебя
имя, Этиа Аурикома из Эгеста. А из какого именно места в Эгесте, не
подскажешь?
— Вы там бывали, господин Фесс? — оживилась Этиа,
двумя руками вцепляясь ему в локоть. — Знаете наши
места?..
— Приходилось. Ну так откуда ты, досточтимая
Этиа?
— Саттар, господин Фесс. Владения дюка Саттарского.
Не бывали у нас, нет?
— Приходилось. А не слыхала ли ты, Этиа Аурикома, о
такой деревеньке Кривой Ручей во владениях достойнейшего
дюка?
Некромант говорил небрежно, озираясь по сторонам, и
яснее ясного было, что упоминает он деревеньку эту исключительно из
вежливости, сам ежесекундно ожидая нападения — или, может,
высматривая следы злоковарного и недостойного рыцаря
Блейза.
— Кривой Ручей, господин Фесс? Как не слыхать,
слыхала. Ведьма там орудовала, да страшная такая!.. В Саттаре
болтали, что усмирил её юный брат Джайлз, маг большой святости, да
и сам погиб, бедняга — зато теперь, говорят, вот-вот прославлен
будет в преподобных.
— Ты и о маге Джайлзе слышала? — лоб некроманта
блестел от пота.
— Конечно, господин. В Саттаре он нём всякий слышал.
Отец Маврикий, настоятель из Кривого Ручья, сам-друг едва
прискакал, вести принёс…
— А давно ли это было,
досточтимая?
— Давно ли? — призадумалась красавица. — Да уж лет
пять будет, сударь!..
— А слышала ли что об эльфах Нарна? Или о Вечном
Лесе? — как бы невзначай поинтересовался
некромант.
— Ой, господин хороший, что ж вы за ужасти-то такие
говорите?! — округлила глаза Этиа. — То ж твари богомерзкие, от
Господа истинного отступники! Не слышала ничего и слышать не хочу,
и-и-и-и, вот, вот, уши зажимаю!
И она на самом деле зажала розовые нежные ушки
ладонями.