Он не видит, откуда исходит голос, но это и неважно.
Пропасть за спиной и враги впереди — тоже; самое главное — нашлись
те, кто пытается припомнить ему старые долги.
Долги, сделанные до того, как мир
изменился.
Над армией мёртвых стягиваются низкие тучи, словно
незримая рука набрасывает тёмный саван на бездыханное тело; за
спиной его, напротив, ласковое солнце озаряет безмятежное селение,
то, что за пропастью.
Рысь, его Рыся застыла пред ним, в точности такая
же, как тогда, в трактире, в день их первой
встречи.
Это не она, пытается внушить он себе. Это морок,
мираж, наваждение. Злая сила — или силы — дотянувшиеся до него,
пытаются сбить его с толку, запутать, лишить воли. Конечно, её
здесь нет и быть не может.
«Вы перестарались, — шепчет он. — Перегнули палку. Я
знаю, где я. Я знаю, кто я…»
— Знаешь ли? — прошипело сзади множество бесплотных
голосов, и по шее вновь потекло, словно кровь выплёскивалась из
ушей.
— Знаешь, кто ты? Нет, ты не
знаешь!..
Алмазный и Деревянный мечи пришли в движение, и то,
чем он дышал в этом мороке — воздух ли? — застонало, рассекаемое
зачарованными клинками.
«Мельница», двойные восьмёрки, правый и левый веера
— Драгнир рассыпал облака холодных льдистых искр, словно крошево
подгорных кристаллов, в которых родился; Иммельсторн не отставал,
зелёное и коричневое тянулось за ним шлейфом, как плащ за плечами
бойца. Вьюнки, лианы, призрачные, бестелесные цветы и стебли
возникают и исчезают в такт взмахам.
Сила свободно течёт через него, и он знает, что
готов.
— Тебя разбудили, — говорит он Рыси, выдерживая
яростный взгляд заполненных Хаосом глаз. — Тебя разбудили, вырвали
из сна. Я помогу — любимая.
Слово рождается на губах легко и свободно, словно
ждало этого давным-давно. Вспархивает дивной бабочкой, расправляет
крылья. Чёрный ветер воет, бросается на неё, крутит и ломает, но
слово проскальзывает меж его порывов, ловко, будто танцуя. И сам
он, не останавливая крутящихся вокруг него мечей, делает шаг
вперёд.
— Спи. Ночь длинна, и ужас считает, что владеет ею.
Тебе просто снится страшный сон, моя родная. Сейчас всё
кончится.
— Кончится! — ревёт мёртвое со всех сторон. Что-то
дрогнуло, зашевелилось в бездне, горячие толчки, словно кто-то
древний и исполинский ломает пласты земли, поднимая над чернотой
слепую башку, тянется вверх, туда, где вихрем кружится свободная
сила.