На том берегу застыла толпа местных. Мужчины,
женщины, старики и детвора — и стар и млад высыпали подивиться на
этакое чудо.
— Кажется, — заметила рачительная драконица, — мы,
по крайней мере, сможем разжиться у них одеждой.
В таверну «Свинья под секирой» достойный, хоть и
молодой, сэр Конрад вер Семманус притащился тише воды ниже травы.
Содержатель заведения и прислуга низко кланялись юному рыцарю, но
тот словно бы ничего не замечал вокруг.
— Сударь некромаг?
Фесс уже давно покончил со свиным боком и сидел
просто так, наслаждаясь бездумным покоем. Очень, очень редко
выпадало такое, особенно в последнее время, когда неупокоенные
полезли изо всех щелей, и впрямь словно тараканы.
— Сэр Конрад. Присаживайтесь. Отец-дознаватель уже
изволили отбыть.
— Жалко как, — по-детски огорчился рыцарь. — Я,
собственно… попрощаться, сударь.
Фесс понимающе кивнул.
— Конечно. Отец Церепас не благословил тебя
оставаться в моём обществе.
— Не благословил, — понурился Конрад. — Бранил и
корил меня всячески, наложил послушание…
— Так, наверное, тебе надлежит его
выполнять?
— Я и выполню. Но сперва попрощаемся, сударь
некромант. Неправ я был, вижу теперь. Чуть рыцарскую честь не
опозорил, слишком усердно приказы выполняя. А только обеты, которые
даёшь при посвящении — они всё равно важнее.
— Тогда попрощаемся, — согласился Фесс, по-прежнему
не понимая, зачем наследник вер Семманусов вообще явился
сюда.
— Да, да, — заторопился рыцарь. — Только… сударь
некромаг, не собирался ли ты навестить командорию Чёрной Розы?
Конечно, здесь она невелика, не Тар Андред, их крепость, но всё же
— может, они знают что-то о недостойном рыцаре
Блейзе?
— Отец-дознаватель отнюдь не был убеждён в его
недостойности, сэр Конрад. Принцип меньшего зла, видите
ли.
— Не нам ставить под сомнение мудрость святых отцов,
— склонил голову рыцарь. — Но я бы всё-таки отправился с тобой,
сударь некромаг; если позволишь, конечно.
Фесс пожал плечами.
— Тогда идём. Только заберём с постоялого двора
повозку мою. Не пешком же нам к многодостойным братьям рыцарям
являться!
В конце концов, хочет — пусть тащится. Титурус вер
Семманусов на гербе всё-таки кое-что значит.
Народ на улицах Хеймхольма шарахался, визжал и жался
по стенам при виде жуткой упряжки некроманта. Правда, запустить
камнем в спину или хотя бы крикнуть что-нибудь никто не
осмелился.