Ближе к вечеру они свернули с торной дороги;
миновали большое село с трактиром и постоялым двором (Конрад
проводил их печальным взглядом и долгим вздохом), оставили позади в
панике разлетающихся кур, гогочущих гусей и яростно гавкавших псов;
только кошки провождали кавалькаду великолепно-презрительными
взглядами, напоказ принимаясь вылизываться.
Ну и, разумеется, треск захлопываемых ставень и стук
запираемых ворот.
Эта часть маркграфства была обжита, богата, и, если
не считать катакомб Эшер Тафф, свободна от
неупокоенных.
Во всяком случае, пока.
Конраду было явно не по себе и хотелось
поговорить.
— Сударь мой Фесс, — осторожно подступал он к
некроманту. — Много ходит о тебе слухов, сплетен и россказней. Но,
уж раз мы странствуем вместе…
— По твоему настоянию, Конрад, — усмехнулся
Кэр.
— По моему, сударь, — согласился рыцарь. — Но, быть
может, дозволено будет узнать из первых рук, откуда ты? Ибо болтают
всякое, а я…
— А ты хочешь знать правду? — некромант вздохнул. —
Увы, Конрад, увы. Я не смогу открыть тебе. Отвечу так же, как и
доброму отцу-дознавателю: таков данный мною обет. Он абсолютно
нерушим. Да и что тебе в том, где именно я родился? Или на каком
языке впервые заговорил?
— О тебе, сударь Фесс, очень много врут, — серьёзно
сказал рыцарь. — И я, к стыду своему, признаюсь, что очень многому
верил. Но теперь вижу, что на самом деле ты — доброе чадо Господа
нашего, и…
— Я ничье не доброе чадо, — перебил Кэр. — Не
прячусь ни под какие личины. Делаю то, что нужно и что умею. Всё
просто, Конрад.
— А… а скажи, сударь Фесс… — Конрад вдруг покраснел.
— По ярмаркам порой поётся одна песенка… гм… про тебя и…
и…
— И про дочь одного скупого маркграфа? Слыхал,
—некромант вздохнул.
— Нет, — Конрад покраснел ещё гуще. — Про то, как
прекрасная дева Анника, гм, воспылала страстью к некоему
странствующему некромагу, но, не добившись взаимности, оправилась к
некоей ведьме, и сделалась неупокоенной, и, когда некромаг явился
за ней, бросила в лицо ему: «быть может, хоть так ты обратишь на
меня взор свой!»
— Гм. Гм, — некромант смутился.
«Как они это смогли раскопать?!.. Переврали,
конечно, но…»
— Деву звали Анниэль, а не Анника, и, хвала Господу,
как ты бы сказал, Конрад, ни в каких неупокоенных она не
обращалась.
— А…
— Охолохни, сэр рыцарь. У нас есть дело. Пути ещё
три дня. Это сейчас хорошо — земля добрая, обжитая. К границе
подойдём — веселее станет.