Вечером, накануне праздника Николы вешнего, съехались с пашен казаки. Везде дымились бани, в каждой ограде отдыхали у коновязей потные кони. Распряженные быки, никем не провожаемые, весело помахивая хвостами, тянулись из улиц на выгон. В улицах пахло распаренными вениками, молодой черемуховой листвой и вечерним варевом.
В сумерки застучали в оконные рамы десятники.
– Хозяин дома? – спрашивали они под каждым окном.
– Дома, – отзывались хозяева на привычный оклик.
– Завтра на облаву идти. Сбор возле школы.
Назавтра, когда солнце томилось еще за хребтами, у решетчатой школьной ограды уже шумела большая толпа. Из всех концов в одиночку и группами подходили казаки. Собралось человек триста, вооруженных кто берданкой, кто шомпольным дробовиком, а кто просто трещоткой. После всех подошел с братом и соседями поселковый атаман Елисей Каргин, широкоплечий и широколицый усач, с упругой походкой, с надменным взглядом. Поздоровался.
Опираясь на берданку, спросил:
– Ну, господа старики, откудова начинать будем? Решайте. Да, пожалуй, пора и трогаться.
– С Услонского колка зачнем, – откликнулся первым низовской казак Петрован Тонких.
– Как другие думают?
– В прошлом году с Услона начинали. Стало быть, нынче с Киршихи надо! – разом крикнули справные верховские казаки.
– С Киршихи так с Киршихи, – согласился Каргин. – Давайте с Богом трогаться.
Роман на облаву шел с дробовиком. Берданку взял себе Северьян, который хотя и жаловался на свою ногу, но на облаву заторопился раньше всех. У Драгоценки Роман догнал группу холостых казаков, среди которых шагал с дробовиком за плечами Никула Лопатин. Он размахивал короткопалыми руками и говорил Данилке Мирсанову, дружку Романа:
– Да ежели ты хочешь знать, так я мой дробовик ни на какую централку не променяю, будь за нее хоть двести целковых плачено. Дело не в цене. Дело, голова садовая, в том, какой бой у ружья. А у моего бой надлежащий. Ежели добрый заряд вбухать, так медведя нипочем уложу. Был у меня в прошлом году случай…
– Когда в амбар-то не попал? – спросил ехидно Данилка.
Никула сразу осекся.
– Это еще что за амбар? Чего ты выдумываешь? Ты, паря, наговоришь! – отвернулся он от Данилки и попросил у парней: – Дали бы вы мне, ребята, закурить.