По ногам прошла мелкая вибрация, которая
усиливалась с каждой секундой. Добавились странные разнокалиберные
звуки, смешались в отвратительную какофонию. Тугая воздушная волна
ударила в лицо, опала, ударила еще сильнее.
В памяти возникли раздробленные кадры
кинофильмов на тему несущегося из туннеля поезда и в довершении
сходства впереди стало разгораться оранжевое свечение.
Страх ударил в сердце. Отшвырнув
унимат, я взвился по стене, уже почти привычно; в отличие от
инцидента с зюзей не упал, а быстренько добрался до самого свода
коридора; по максимуму влип в неровности рельефа в позе буквы «К».
Вес приходился в основном на кончики пальцев левой ноги и пальцы
правой руки, вытянутой донельзя, но благодаря инъекциям я смог бы
продержаться долго... вот только коридор уже буквально ходил
ходуном, дрожал и трясся в беспорядочном ритме.
К моему облегчению никакой чудовищный
поезд не вылетел по мою душу и опасность быть размазанным по стене
сменилась новой – оказывается, бояться надо было самих стен! На
моих глазах менялась форма коридора, поверхность камней рвалась и
таяла, обнажая ярко сиявшие внутренности: переплетения
многоугольных структур, наполненных уже знакомой оранжевой массой.
Все эти октаэдры и додекаэдры шевелились как живые, нарастали друг
на друга, разбухали или наоборот съеживались, ветвясь тонкой сетью.
Лопались, истекая оранжевым соком. Спекались в комы, которые вновь
приобретали симметричную форму. Часть противоположной стены
раздалась в стороны с истошным скрежетом, образовывая новый
проход.
Теперь все вокруг дребезжало,
скрежетало и вопило на разные голоса. В ярком свете я чётко видел
странные трубчатые конструкции, которые свисали с потолка. При
каждом порыве воздуха все эти слипшиеся трубочки, трубы и трубищи
начинали пищать, стонать и гудеть, добавляя бесподобный эффект
безумия к общей сцене оргии в аду.
Прошла целая вечность, пока процесс
формации пошел на убыль. Светящийся конструктор тускнел и
покрывался темной окалиной, принимавшей цвет и вид обычного камня,
как и тот, к которому я прижимался всем телом. Но медленно, слишком
медленно... по дну коридора еще змеились ручейки огненной жидкости,
бурлящие ямы неохотно успокаивались и затягивались, но только я
преисполнился оптимизмом, как буквально в сантиметре от моего носа
каменная поверхность расплылась и растаяла, лопнув широкой
трещиной.