Потеряв равновесие, я впечатался
ладонью в оранжевую стекловату и немедленно испытал уже знакомое
ощущение того, что мою обмороженную руку натирают на колючейтерке. Оставаться на месте было опасно –
трещина все разрасталась и я в отчаянии собрался было сползти вниз,
но в последний момент передумал.
Формация не затронула потолок коридора
и это навело на мысль, что трубчатые наросты могли оказаться самым
надежным местом. Я оценил ближайший из них – уродливое подобие
губной гармошки в темных круглых дырах. Он не выглядел особо
прочным, но я все равно прыгнул, цепляясь за сухую пористую
поверхность с цепкостью детеныша обезьяны. И даже немного удивился,
что нарост не пошевелился и не осыпался вместе со мной в яму,
лопнувшую тягучим пузырем. Свет-шар сполз до локтя и дико мешал, но
стряхнуть его я не решался – мало ли... вдруг понадобится, если
выживу в этом катаклизме. Прикинул шансы... Нарост держался крепко,
держаться на нем было даже проще, чем на скользкой скале. Вот
только эта эолова арфа голосила и вибрировала так, что от мешанины
звуков дребезжали кости и зубы. Но ничего, терпеть
можно...
Голова инстинктивно отдернулась назад
прежде чем я успел осознать новую опасность.
В паре сантиметров от лица завис
маленький белесый пузырь размером с шарик от пинг-понга. Таких
рисуют совсем маленькие дети, которым дали задание изобразить
птичку: кругленькая головка, тоненькая шейка, пара крупных черных
кругов по бокам и ярко-красный шип вместо клюва. Туловища этого
создания я не видел – длинный отросток уходил вглубь круглой
дыры.
Пузырь по-птичьи поворачивался то
одной стороной, то другой и у меня создалось впечатление, что он то
ли пытается заглянуть в мои глаза, то ли оценить их вкус на
расстоянии. Я застыл, за доли секунды перебрав все возможные
варианты действий:
– Тихо, тихо, малыш. Свои, я
свой.
Ну, а что? Может он слышит? Может мой
шепот настроит птенчика на дружелюбный лад?Хорошего, слабого, беззащитного птенчика, который сам
боится меня? Вот я его и успокою.
Не успел я закончить признание в
дружбе, как шарик дернулся и мгновенно исчез в дыре.
Секунду спустя он с легким треском
выскочил из соседней дыры. Я опять включился в мирные переговоры.
Шарик спрятался.
Снова сухой треск и теперь возле меня
болтались уже три шарика. Выжидающе болтались, нацелившись красными
остриями псевдоклювиков. Заверил их в любви. Спрятались.