Вечером следующего дня Луций и Публий
сидели за столом в своем домике и долго беседовали. Как равные.
После смерти отца римлянин приобретает право самостоятельно
распоряжаться своим имуществом и судьбой, но Луций приобрел это
право давно и собирался им воспользоваться. Ему принадлежал домик с
участком земли, Амфитрион и Береника с детьми, но покойный Марк
Назон обещал их Публию. Как бы ни поступил по отношению к нему
отец, но воля покойного священна. На следующий день Луций, Публий,
Амфитрион и Береника отправились к местному магистрату. Дом с
участком земли стал собственностью Публия, Амфитрион и Береника с
детьми получили свободу, а Луций стал владельцем тысячи денариев.
На эти деньги в лавке кузнеца приобрели полный комплект вооружения
легионера: панцирь из воловьей кожи, покрытый броней из железных
колец, только-только начинавший входить в моду стальной шлем вместо
бронзового, крепкий щит, острый меч, кинжал, два дротика,
солдатские тунику, плащ и тяжелые, подбитые железными гвоздями,
сандалии, так называемые калиги. Публий лично выбрал каждую деталь
снаряжения, придирчиво оценивая и качество металла, и кожаный
подбой панциря, баланс меча и дротиков.
– В легионе за все надо платить, да и
выдадут дешевое, – говорил он, перебрасывая меч из руки в руку. –
Там не выберешь! Хороший меч – лучший друг солдата…
В конюшне торговца лошадьми Публий
выбрал молодого, крепкого мула и долго торговался с хозяином,
призывая богов обрушить свой гнев на неуступчивого. Торговца это
ничуть не смутило, и Публий, скрепя сердце, ударил по протянутой
грязной руке. Денег после всех покупок осталось еще много, Луций
хотел вернуть их Публию, но тот отказался.
– В легионе пригодится! – сказал,
отталкивая протянутый кошель. – Центуриона подмаслить, ребятам из
контуберния амфору вина поставить, чтоб не злобились. Без денег на
службе никак…
Вечером новый хозяин домика устроил
прощальный пир, впервые пригласив за стол вместе с собой двух
новоиспеченных римских граждан: Марка Корнелия Назона (бывшего
Амфитриона) и Пульхерию (бывшую Беренику). Луций не захотел, чтоб
гречанка стала Корнелией. Вольноотпущенники за столом не
засиделись: выпили по чаше вина и скромно удалились, оставив
родственников одних. Публий, захмелев, долго рассказывал Луцию про
свою жизнь в легионе, царящие там нравы, и как следует вести себя
новобранцу, если он хочет сохранить спину от суковатой палки
центуриона…