Такую зависимость не может создать генетическое
программирование… Оно — не акт творения, всего лишь коррекция.
Из-за него я занимаю в сознании Аджи место доминирующей самки,
главы стаи и матери рода. Но даже для диких нукт потеря матриарха
не так мучительна.
…Аджи готов погибнуть в самом бессмысленном и безнадежном
сражении, лишь бы избавиться от разъедающего два его сердца
одиночества. Под сводом массивного черепа, в слабом, но гибком и
восприимчивом разуме пульсирует одна, вполне осязаемая мысль…
Как только я поверила, что слышу его, дикое перенапряжение
нервов, позволившее нам войти в контакт, спало.
И все кончилось.
— Местра Джанарна?
Я так и подпрыгнула на койке.
— Доброе утро.
Твою мать!
— Ваш завтрак.
Я даже выругаться вслух не смогла.
Выходит, я уснула от усталости. Из воздуховода тек расплавленный
металл, не воздух: снова пришел день, и с ним — адская жара.
Передо мной стоял симпатичный паренек лет двадцати — двадцати
трех. С подносом. Надо же, как куртуазно. Только салфетки на локте
не хватает. Парнишка поискал глазами, понял, что стол в камеру
поставить как-то забыли, и осторожно опустил поднос на край
топчана.
Я села, мрачно глядя на принесенное съестное. И на посуду.
Металлические тарелки, алюминиевые ложки.
Кофе.
В бумажном стаканчике.
С крышечкой.
Люди в походных условиях не пьют кофе из бумажных стаканчиков. И
подносов не держат. Я сижу не в сарае посреди пустыни. И это не
городской подвал — в городе нет военных столовых, а нормальный
человек не станет есть из металлической тарелки. Это база.
Достаточно большая, чтобы понадобилась столовая.
Один из гарнизонных форпостов? Но формы на парне не было. Джинсы
и рубашка — с длинным рукавом, под фреонный костюм.
База нелегальная?
Чья?
— Мне сказали, что я могу сказать вам, где вы, — волнуясь,
сообщил парнишка.
Я взяла тарелку и принялась жевать. Не помню, что.
— Я на вашей базе, — был ответ. — Пустыня, оазис, недалеко от
территории ррит. Не думаю, что тебе разрешили назвать точные
координаты.
— Откуда вы знаете? — он был потрясен. Э, да я ошиблась. Ему и
двадцати еще нет.
— Я экстрим-оператор, — веско сказала я и продолжила тоном
сурового авторитета. — Лучше скажи, чем вы здесь занимаетесь. Это
все равно либо охота, либо кемайл, скрывать нечего. Мне
любопытно.
— Всем понемногу. — Я сидела, он стоял и смотрел на меня снизу
вверх. А хорошо получается.