— Прекрасно, — сказал он, улыбнувшись. Меня затошнило от этой
улыбки. — У вашего друга огромный боевой опыт. О его
тактико-технических характеристиках и говорить нечего…
— Я не знаю, кого или что вы выставите против него.
— Когда вы уходите в заброс, вы знаете, кого или что встретите
там?
— В забросе, местер Коллин, мы никогда не лезем в драки. Очень
глупо составлять мнение о профессионалах, насмотревшись дешевых
фильмов про них.
— Поймите, у нас нет цели убить вашего зверя, — морщась, сказал
местер Коллин, снова вынул мятый платок и начал обмахиваться. —
Зачем? Да, существует тотализатор. Но посмотреть на такой поединок
придет множество людей, мы получим огромный сбор…
Аджи вопросительно глянул на меня через голову агента. Я
покачала головой.
— Как вы думаете, на кого поставят люди? — устало спросила я,
заставив себя посмотреть в выпуклые блестящие глаза слизня. — На
боевого нукту или на что угодно другое? И какие суммы будут
ставить? Местер, вы меня утомили.
Он вздохнул. Дыхание его было ядовито.
— Подумайте, — выложил свой козырь ядозуб, — суммы, которую мы
вам заплатим, с лихвой хватит на то, чтобы выплатить долги,
вернуться домой и жить там вполне достойно.
Аджи сел и склонил голову набок. Я выразительно ответила
взглядом: «Нет».
— Поймите, — сказала я агенту без особой надежды на понимание. —
Если Аджи погибнет, вся моя жизнь рухнет. Он — моя соломинка. Без
него я просто пойду на дно.
Аджи выпрямился на задних лапах и с силой ударил хвостом по
бетонному полу ангара. На бетоне осталась длинная выбоина. Агент в
панике обернулся, тут же съежился, словно пытаясь укрыться за
спинкой кресла, костюм как-то враз перестал на нем сидеть и
превратился в мешок, а пот заструился с удвоенной силой. Одеваясь
таким неподходящим образом, он, вероятно, рассчитывал, что повсюду
встретит кондиционеры. Но экстрим-оператору кондиционер не нужен.
То есть, конечно, обычно я им пользуюсь, но сейчас выключила.
Специально.
Снять пиджак агент уже не осмеливался.
— Как вы с ним живете?! — выдохнул слизень, мокрыми пальцами
срывая галстук. — Это же чудовище, монстр!..
— Как и предыдущие пятнадцать лет, — холодно сказала я. — Аджи
сказал, что он хочет драться. Что ему нравится драться, и нравится,
когда мне хорошо. А драться, чтобы мне было хорошо — самое
лучшее.